Как Запад «утратил реализм» и разрушил основы Ялтинского договора

Кадры, снятые во дворике Ливадийского дворца, стали и хрестоматийными, и знаковыми. Тогда, в 1945-м, казалось, что эти трое уже определили всю послевоенную судьбу мира если не на века, то очень надолго. Съемка проводилась на 6-й день встречи, будущие репарации поделены, оккупационные зоны в Европе согласованы, политические карты в целом расчерчены. Сталин, Рузвельт и Черчилль выглядят довольными. Британский премьер — единственный, кто произнес короткую публичную речь перед кинокамерами еще будучи в Ялте, — заверял тогда, что дружба и сотрудничество трех держав прочны и постоянны.

Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании 1940–1945, 1951–1955 г. г.: «Наши три народа сокрушили все преграды противника. В этой борьбе Советская армия покрыла себя неувядаемой славой. Мы обязались работать вместе после окончания нынешней войны для того, чтобы нации получили возможность жить в мире».

То, что дружба оказалась не такой прочной, стало понятно быстро. Через год тот же Черчилль в Фултоне расскажет о «железном занавесе» и провозгласит США вершиной мировой силы, но все же произнесет пару слов восхищения советским народом.

Спустя 80 лет даже такие дежурные оговорки у большинства западных политиков уже не приняты. На церемонию по случаю освобождения Красной армией концлагеря Освенцим наследников освободителей не пригласили, а в официальных выступлениях даже и не упоминали. И хотя организаторы благоразумно свели речи к минимуму, дав возможность говорить выжившим узникам, политические акценты все же расставили. Присвоить этот подвиг не решились, но права на историческую память предъявили.

Анджей Дуда, президент Польши: «Мы, поляки, на чьей тогда оккупированной нацистской Германией земле немцы построили эту индустрию уничтожения, сегодня являемся хранителями памяти».

Несмотря на дружное умалчивание о роли советской армии и народа, полного единства в Европе не получилось. Например, в Польше обиделись на британского короля за то, что, выступая в Кракове, он не сказал, что среди жертв Освенцима были поляки. Глава канцелярии польского президента назвал это позором. Но стыдили и саму Варшаву. Сербский вице-премьер заявил, что, не приглашая представителей России, внуки охранников и организаторов Освенцима не стесняются преступлений своих дедов. А вице-спикер словацкого парламента отметил, что когда немцы и поклонник Бандеры Зеленский в первых рядах, а россиян нет — это искажение истории.

Впрочем, история той войны в наши дни и сама стала полем боя. И ялтинские принципы мироустройства как баланс рациональных интересов выглядят даже поучительными.

Александр Меркурис, политический аналитик: «После окончания холодной войны Запад решил разделить весь мир на плохой и хороший. Он позволил дипломатии сойти на нет и утратил реализм. И, может, только сейчас по-настоящему понятно, в чем лидеры великих держав были правы в Ялте. Они осознавали, что обречены на соперничество, но старались учесть интересы друг друга. Теперь, когда Россия возвращает себе статус мировой державы, а Китай на небывалом подъеме, Ялта выглядит уроком, который стоило бы повторить».

Каждый из большой тройки приехал в Крым со своими вполне практическими задачами: Рузвельту важно было получить обещание Москвы вступить войну с Японией, Черчилль пытался выторговать зоны влияния для своей слабеющей империи, а Сталин — создать пояс лояльных государств на западной границе. Много спорили о Польше и о том, надо ли делить Германию. Интересы во многом друг другу противоречили, но в итоге каждый получил свое. То, что вышло, по меткому замечанию французского президента Миттерана, было ужасным, но устраивало всех. Во всяком случае, на исходе шести лет кровавого урагана, разрушавшего Европу.

На карте Европы на день начала войны — 1 сентября 1939-го — уже нет Австрии, которую Рейх поглотил годом ранее, от Чехословакии осталась только Словацкая республика, остальное поделили между собой Германия, Венгрия и Польша. Но в целом это все еще та Европа, к которой успели привыкнуть после Первой мировой. А к 1949-му границы оформились уже на многие десятилетия вперед: Австрия и Чехословакия снова на месте, Польша как бы сдвинулась влево, потеряв земли на востоке и не получив на западе, Прибалтика и Кёнигсберг (Калининград) теперь советские, Германии целых две. Но главное, и на обычной карте это не увидеть, появилась незримая граница, поделившая не только Европу, но и в сущности весь мир на два лагеря.

Конечно, тот порядок, который появился в результате договоренностей в Ялте, а затем и в Потсдаме, был бесконечно далек от совершенства. Но он долго продержался в относительном равновесии.

Эрик Бранка, историк: «Кто-то говорит, что в Ялте Запад якобы сделал много уступок. Но это не так. Мы просто приняли к сведению то, что Советский Союз освободил тогда всю Восточную Европу. Рузвельт и Черчилль хотели, чтобы Германия оставалась в зоне западного влияния, а Британия сохранила доступ к Средиземному морю. Сталин согласился с таким разделением стратегических ролей».

Армин-Паулюс Хампель, политолог: «Действительно ли Москва хотела создать „железный занавес“, а Вашингтон — установить полный контроль над Западной Европой? Мне кажется, нет. Стороны просто с максимальной прагматичностью подошли к поддержанию своего статуса-кво. Даже если от этого страдали европейцы».

Гилберт Доктороу, писатель, политолог: «Сейчас, в 2025 году, можно с полной уверенностью говорить, что ялтинские договоренности были основаны на вполне реальных политических принципах. Они отражали национальные интересы СССР, США и Великобритании. Скажу очевидное, но потом именно в Штатах лидерство перехватили сторонники так называемой „политики, основанной на правилах“ и оторванных от реальности ценностях».

Но в далеком 1945-м главной ценностью было установление прочного мира на более или менее справедливых основаниях. В Крыму окончательно договорились о создании ООН, где каждая из стран мира имела бы свой голос, но за поддержание глобального порядка отвечали бы так называемые мировые полицейские — Москва, Вашингтон, Лондон и Пекин. Черчилль добился того, чтобы в этом качестве была приглашена и Франция. Эти государства и теперь — костяк Совета Безопасности Объединенных наций, его постоянные члены, имеющие право вето. И хотя в Ялте именно американский президент был главным лоббистом появления ООН, в сегодняшнем Вашингтоне, да и сразу после смерти Рузвельта, похоже, не раз пожалели, что этот инструмент оказался настолько прочным. Поэтому и используют его избирательно.

Питер Кузник, историк: «Рузвельт буквально перед смертью писал Черчиллю, что проблемы в американо-советских отношениях возникали ежедневно, но их удавалось решить. Но пришел Трумэн, который не любил СССР, не хотел признавать и учитывать его интересы безопасности. Похожее происходит и сейчас. Парадигма мировой политики сводится к игре с нулевой суммой — мы выигрываем, вы проигрываете, и больше никак».

Эрик Бранка: «На Западе хотят получить всё. Польша, из-за которой было столько споров в Ялте, теперь в НАТО, причем один из самых ее радикальных членов. По логике, после роспуска Варшавского договора нужно было распустить и НАТО. Но альянс только расширялся. И вот Польша, по сути, американский протекторат. Она в ЕС, а истребители, например, почему-то покупает американские, а не французские».

Гилберт Доктороу, писатель, политолог: «Политики должны понять, что истинной безопасности могут добиться только суверенные государства, защищающие свои национальные интересы, а не абстрактные концепции ценностей, которые могут быть чуждыми для этих стран. В Ялте смогли переступить через идеологические разногласия, почему не сделать это теперь?»

Но пока в пылу политического противостояния в той же Европе пытаются бороться с прошлым в угоду настоящему. Даже канцлер Германии, страны, которая по определению должна бы знать всю последовательность событий, отвечая Илону Маску, заявившему, что немцам пора перестать каяться за Холокост, в двух фразах продемонстрировал и готовность помнить всё, и частичную амнезию.

Олаф Шольц, канцлер Германии: «Я убежден, что на Германии лежит ответственность, и так будет и впредь. Мы очень рады, что США освободили нашу страну и помогли нам вновь стать демократией».

Похоже, мало кто в Европе помнит фразу того же Черчилля, который говорил, что, споря с прошлым, легко потерять будущее. И пока в Освенциме старательно обходили упоминание СССР и России, в Петербурге в тот же день был салют.

Небо он освещал так же, как и 81 год назад, когда оружейные залпы знаменовали полное снятие блокады Ленинграда — города, который, по замыслу фашистов, должен был исчезнуть с карты и погибнуть даже не бою, а от голода, холода и бомбежек, но который не только выстоял, но сохранил и достоинство, и память.

Владимир Путин, президент России: «Мы всегда будем помнить, что жизнь, мир и свободу принес человечеству именно советский народ, и сделал это благодаря своему героизму, ценой огромных жертв и невосполнимых утрат».

Все выпуски программы «Итоги недели».