Страх клубничных баронов и сырных королей

Евросоюз в кризисе. Поводов для этого на минувшей неделе хватало. Первое: Ирландия на референдуме проголосовала против Лиссабонского договора, нового базового документа, который определяет принципы и механизмы функционирования ЕС. Замаячила перспектива юридического тупика, подобного ситуации с прежним проектом европейской Конституции — его три года назад забраковали Франция и Нидерланды.

Второе: в единой Европе — бунтарские настроения. Рыбаки и фермеры выведены из себя низкими закупочными ценами на их продукцию и, напротив, высокими — на топливо. Столкновения с полицией не обходятся без раненых и ущерба. Относительно мирные проявления протеста тоже впечатляют: демонстративно уничтожаются фрукты (тоннами) и молоко (тысячами литров).

Если дополнить картину информацией о том, что, вообще-то, в ЕС ежегодно на поддержку своих сельхозпроизводителей тратят десятки миллиардов евро, то невольно задаешься вопросом: они что там — с жиру бесятся? Или же фермерам, в том числе молочным князьям, клубничным баронам и сырным королям, действительно есть чего бояться?

Корреспондент НТВ Сергей Холошевский искал ответы в самом сердце Евросоюза.

Спокойная Европа, похоже, перестала быть таковой, когда накануне в ее бюрократической столице, Брюсселе, разъяренные рыбаки вымещали свою злость на полиции. Кто бы мог подумать, что целая армия чиновников (только в европейском квартале Брюсселя работает около 25 тысяч человек) не справится с одной, но самой главной проблемой — ростом цен на топливо. Причем сейчас тушить этот пожар, похоже, поздно.

Жан-Луи Берлеман: «На этой земле работает уже четвертое поколение нашей семьи. Дед с начала века тут пахал, потом отец, сейчас я и четверо моих братьев».

Жан-Луи ест клубнику постоянно уже почти 40 лет. Вся его семья — это живая история бельгийской клубники. Они знают о ней все: когда сажать, когда поливать, когда собирать. Если бы у них отобрали клубнику, то жизнь наверняка потеряла бы смысл.

Жан-Луи Берлеман: «Этот сорт у нас растет в специальных горшках, подвешенных над землей. Так клубника не болеет и получает больше света».

Когда в Брюсселе разгоняли демонстрацию рыбаков, бельгийские клубничные бароны как раз собирали урожай. «Если цены на солярку взлетят еще выше, то нам тоже придется выйти на митинги», — говорят они. И еще не ясно, кто победит. В Европе с фермерами никто спорить не рискует.

Весь процесс от доставки до продажи тут занимает от силы час. Но самое интересное начинается в другом зале — аукцион по продаже самой дорогой в Европе клубники. Никаких криков, никакой ругани. Сосредоточенные лица продавцов и покупателей.

Европейский союз решил изменить сельскохозяйственную политику три года назад, когда еще не было топливного кризиса, но был серьезный кризис перепроизводства. Для того чтобы защитить «своих», у фермеров скупили излишки продукции и ввели внешние тарифы.
Способ не новый. Еще в 1957 году, после подписания Римского договора, который положил начало ЕС, продовольственная безопасность стала основной целью единой Европы.

Сейчас фермеры обязаны лишь соблюдать требования, связанные: первое — с охраной окружающей среды; второе — с пищевой безопасностью; и, наконец, с условиями содержания животных. За что и получают от чиновников вполне реальные деньги.

Майкл Манн, официальный представитель Европейской комиссии по сельскому хозяйству: «40 миллиардов долларов в год. Эту сумму мы делим примерно на всех фермеров. Но почувствуйте разницу — это не кредиты, это выплаты».

44 процента бюджета у ЕС уходит только на то, чтобы оградить своих фермеров от конкуренции извне и обеспечить им достойную жизнь. Прямые интервенции на ценовом рынке — только для того, чтобы не повысить цены в Европе и не допустить сюда импортный товар.

Казалось бы, что может быть проще? Надоил побольше молока у симпатичной коровки, сделал побольше сыра — и продавай на радость людям. Но это на первый взгляд. Сельское хозяйство в Европе давно стало высокотехнологичным бизнесом, с жестокой же конкуренцией. Но вот что удивительно — при такой конкуренции тут вместе как-то выживают и крупные предприятия, и мелкие сельские фермы.

Кун показывает нам местное чудо техники — робота-доильщика. Или доярку. Лазерное наведение на сосок, стерильность — и никакого обмана. За что и было заплачено 200 тысяч евро.

Кун Верлинде, фермер: «Пришлось кредит брать в банке. Зато экономится куча времени!»

Коров теперь на дойку гнать не надо — сами приходят. Пока Кун возится с телятами (у каждого на ухе — личный номер министерства сельского хозяйства, практически паспорт), жена фермера стоит за прилавком небольшого магазина.

Энс Верлинде: «Мы все продаем на месте. Если бы захотели поставлять товар на экспорт, то цена была бы намного выше. Между производителем и покупателем появилось бы не менее четырех посредников. А так вы у нас первый».

Так что если в России вы покупаете европейское молоко, не надо удивляться его высокой цене. Впрочем, это касается и других товаров.

63-летний Вилли де Виль ведет нас в свое сырное царство. Он с женой, да еще двое приглашенных (не на полный день) работника за год производят 70 тонн продукта. Для того чтобы получился один килограмм сыра, говорят, надо 10 литров молока высочайшего качества. Это уже потом он станет изысканным деликатесом.

Конкурентов в округе у Вилли нет. Власти только ставят маркировку на его сыры, что, впрочем, ему удобно — некий знак качества. Бельгийцы — вообще оригинальные люди. Похоже, они единственные в Европе, кто выступает за снижение импортных пошлин. В порыве альтруизма местные фермеры готовы таким образом поддержать коллег из стран третьего мира. Впрочем, своего они отдавать не собираются.

Вилли де Виль, владелец фабрики по производству сыра: «Поддержка? Да нет, она мне и не нужна. Я занял свою нишу на рынке и не собираюсь ее кому-то уступать».

Сделать еще больше сыра для Вилли не проблема, другое дело — цена на солярку. Если терпение рыбаков, дальнобойщиков или водителей такси уже на пределе, то простые фермеры еще готовы подождать. Сколько? Все зависит от цифры, которую они увидят на заправке, и размера компенсации, которую им готовы выплатить европейские чиновники. Свободная конкуренция? Да, об этом пишут только в учебниках.