Офицер ФСБ унес тайны в могилу

Эхо в Европе сильное. Это подтвердило одно из событий минувшей недели. В Лондоне при загадочных обстоятельствах скончался бывший офицер ФСБ Александр Литвиненко.

В покушении на свою жизнь беглец от российского правосудия, судя по тексту предсмертной записки, преданной огласке, обвинил агентов Кремля и лично Владимира Путина. В Хельсинки президента России спросили, что он об этом думает.

Владимир Путин: «Смерть человека — это всегда трагедия. И я приношу свои соболезнования близким господина Литвиненко, его семье. Между тем, насколько мне известно, в медицинском заключении британских врачей нет указаний на то, что это насильственная смерть. Значит, нет и предмета для разговора подобного рода.

Что касается записки… Если она действительно появилась до кончины господина Литвиненко, то тогда возникает вопрос, почему она не была ранее обнародована, при его жизни? А если она появилась после его кончины, то, естественно, какие здесь могут быть комментарии?

Люди, которые сделали это, — не Господь Бог, а господин Литвиненко — не Лазарь. И очень жаль, что даже такие трагические события как смерть человека используются для политических провокаций».

Россия уже заявила о готовности оказать британским властям содействие в расследовании смерти Александра Литвиненко. А занимается им ни много ни мало антитеррористическое подразделение Скотленд-Ярда.

Говорят, причина не столько в самом факте отравления, сколько в избранном для этого средстве — полонии-210. Следы радиоактивного вещества были обнаружены в организме Литвиненко, а также в ряде мест, которые он посещал в последнее время.

Кому было выгодно его устранение? В поисках истины корреспондент НТВ Владимир Чернышёв вгляделся в тени прошлого и настоящего.

Дом на севере Лондона теперь похож на карантинный лагерь — палатка у входа и полицейское оцепление. Здесь обнаружены следы заражения радиацией. Хозяин квартиры №140 Александр Литвиненко скончался в ночь на пятницу.

Британская полиция прошла по Лондону маршрутами Литвиненко, и обыватель узнал, что такое полоний-210. Его следы в ресторане, его следы в отеле. Литвиненко был в этих местах 1 ноября. Теперь британцы считают, сколько людей побывали там после этой даты.

Чрезвычайный правительственный комитет «Кобра» не собирался со времен терактов в метро, а теперь заседает, чтобы понять, чем грозит Британии полоний-210. Смерть Литвиненко не закончила историю его болезни, причину которой никак не могли определить. Диагноз «облучение» поставили уже мертвому пациенту.

Николай Ковалёв, в 1996–1998 годах директор ФСБ России: «С профессиональной точки зрения я скажу простую вещь. Англичане, вы что не можете сказать причину смерти? У вас человек находится две недели, а вы не можете определить, чем он отравлен? Что же это за медицина такая?»

В том, что Литвиненко отравлен, словно никто не сомневался. Но специалисты не понимают: если это убийство, то зачем выбирать такой сложный способ? Использовать радиацию невыгодно — от полония пострадает и убийца, а дозу для медленной смерти рассчитать трудно.

Лев Фёдоров, президент союза «За химическую безопасность», доктор химических наук: «Отравить человека очень тяжело. И тот, кто нес этот полоний, должен был пострадать. Это настолько экзотичный способ, что я даже не представляю себе, как это можно сделать. Есть же такие химические вещества, которые не обнаружить в организме. То есть, отравите человека, и ни один токсиколог не найдет следов».

Жизнь Александра Литвиненко неслась, словно в боевике. Никому не известный рядовой сотрудник ФСБ в конце 90-х снимает маску на пресс-конференции. Говорит, что ему приказано убить Березовского, а он отказывается. Вихрь 90-х вынес младшего офицера конвойных войск сначала в отдел ФСБ по борьбе с преступными группировками, а затем и в политику.

Николай Ковалёв, в 1996–1998 годах директор ФСБ России: «Был период, когда существовал „кадровый голод“ в спецслужбах. Вот Литвиненко был призван из конвойных войск. Это жутчайшая кадровая ошибка, это промах, который был бы невозможен при старой кадровой системе».

1 ноября Литвиненко проводит несколько встреч. Он приходит в суши-бар, чтобы поговорить с итальянским экспертом Марио Скарамеллой.

Марио Скарамелла, эксперт по безопасности: «Литвиненко взял немного рыбы из буфета, еще ему принесли суп. Он взял еду со шведского стола сам, а счет оплатил я. Он равнялся примерно 17 фунтам. Я уже съел пиццу, поэтому не стал ничего себе брать».

Скарамелла подробно рассказал, что они ели, но очень путано, о чем они говорили. То ли это были некие списки, то ли электронные письма с угрозами. Чем именно занимается Скарамелла, и чем ему мог помочь Литвиненко, понять трудно. Скарамелла заявляет, что расследует деятельность в Италии КГБ советских времен.

Карло Бонини, журналист: «Он позиционировал себя как человек с большим разведывательным прошлым. Особенно по странам бывшего СССР. В основном он специализировался на экспертизах в ядерной сфере. Скарамелла, в частности, стоял за некоторыми откровениями, которые вызвали шум в итальянской прессе в последние два года. Например, он утверждал, что глубоко в море рядом с Неаполем лежит советская атомная лодка».

Лодку у берегов Неаполя никто так и не нашел, зато на месте, где обедали Скарамелла и Литвиненко нашли следы излучения, как и в отеле «Миллениум», где Литвиненко встречался с российским бизнесменом Андреем Луговым. Тот приехал с семьей на матч «Арсенал» — ЦСКА.

Бизнес Лугового — квас да сбитень, но и это интересовало Литвиненко. Он предложил Луговому устроить встречу с крупными лондонскими бизнесменами.

Андрей Луговой когда-то служил в Кремлевском полку, потом работал в охранных структурах Березовского. По его словам, во время короткого разговора в холле отеля Литвиненко ничего не ел и не пил, а утром позвонил и встречу отменил.

Андрей Луговой, бывший сотрудник ФСБ: «В половине восьмого утра 2 ноября он мне позвонил. Мы должны были в десять утра встречаться в одной из компаний. Он сказал, что плохо себя чувствует, проблемы с желудком, и сказал, что не знает, сможет ли приехать на встречу».

Скарамелла и Луговой заявляют о готовности давать показания. Для одного Литвиненко был важным информатором, для другого выгодным посредником в бизнесе. Но кем на самом деле был Литвиненко и чем он занимался в Лондоне, никто сказать точно не может.

Пока лондонская полиция выясняет, при каких обстоятельствах Литвиненко мог прикоснуться к полонию, в России вспоминают его биографию.

Николай Ковалёв, в 1996–1998 годах директор ФСБ России: «Литвиненко занимался незаконными действиями: избиением подозреваемых, выбиванием из них показаний и фабрикацией доказательств. Я помню, как он подбросил студенту взрывное устройство, пытаясь обвинить его к подготовке теракта».

За превышение служебных полномочий Литвиненко дали 3,5 года условно. Но он бежал нелегально в Лондон и попросил политического убежища. Он объявил себя жертвой Кремля, обвинял спецслужбы во взрывах домов, от его имени публиковались эпатирующие заявления и перед смертью.

В британской прессе даже заговорили о причастности к шумихе вокруг Литвиненко английского пиар-агентства «Бел Поттинджер» (Bell Pottinger), услугами которого часто пользовался и Борис Березовский. Посмертную записку Литвиненко зачитывали в прямом эфире, в ней во всем обвинялся российский президент.

Набранный кем-то текст подписан нетвердой рукой умирающего. В век диктофонов и видеокамер для обращения был избран эпистолярный жанр.

Александр Гольдфарб, руководитель Фонда гражданских свобод: «Он его подписывал в последний день перед тем, как потерял сознание. Там был я и Марина, и мы считаем, что этого достаточно. Мы несколько раз пытались договориться с врачами, чтобы пронести видеокамеру, но это было категорически запрещено».

В этой смерти и в том, что происходит вокруг нее, много странного и неясного. Литвиненко болел не одну неделю, но, даже сознавая, что дни его сочтены, так и не выдал никакой сенсационной информации. Он обвинял в покушении российские спецслужбы, но за что им было убивать его, так и не объяснил.

Николай Ковалёв, в 1996–1998 годах директор ФСБ России: «На Западе скрывается огромное количество людей, которые нанесли России гораздо больший вред, чем Литвиненко. Но никто их не убивает и не гоняется за ними. На слуху Калугин, Гордиевский — это ряд можно продолжить».

В самой Британии тоже не торопятся делать поспешные выводы.

Мартин Макколи, политолог: «Очень трудно поверить, что президент Путин или его правительство могли отдать приказ ликвидировать Александра Литвиненко. Это просто невыгодно. Россия пытается вступить в ВТО, продавать газ в Европу, покупать европейские и британские компании и позиционирует себя, как нормальное цивилизованное государство».

Начало болезни Литвиненко совпало с подписанием меморандума между прокуратурами России и Англии о взаимопонимании. А посмертную записку зачитывали в минуты, когда российский президент выходил на пресс-конференцию после и без того непростых переговоров с руководством Евросоюза.

Сергей Ястржембский, помощник президента РФ: «Мне представляется, что мы сталкиваемся с хорошо срежиссированной кампанией по дискредитации Российской Федерации и ее руководителя. Естественно, как и в древности, нужно задавать один вопрос: кому выгодны эти сакральные жертвы?»

Бывший офицер даже при смерти оказался заложником образа, который сам себе создал. Его смерть была таинственна, а жизнь запутана. Как запутана была жизнь страны в 90-е годы, откуда начал свой путь к трагическому концу бывший офицер ФСБ.