Кому выгодна таинственная смерть в эфире?

На пресс-конференции по итогам саммита Россия — ЕС Путин ответил на вопрос о смерти в Лондоне бывшего сотрудника ФСБ Александра Литвиненко. Президент отреагировал на сообщения о том, что в предсмертной записке Литвиненко обвинил Кремль в покушении на свою жизнь.

Владимир Путин: «Смерть человека — это всегда трагедия. И я приношу свои соболезнования близким господина Литвиненко, его семье. Между тем, насколько мне известно, в медицинском заключении британских врачей нет указаний на то, что это насильственная смерть. Значит нет и предметов для разговора подобного рода.

В любом случае, мы считаем, что наши британские коллеги, в том числе из правоохранительных органов, понимают уровень своей ответственности за обеспечение безопасности тех граждан, которые находятся на их территории. Это в полной мере относится и к гражданам Российской Федерации, вне зависимости от их политических взглядов и убеждений, если они оказались на территории Британии.

Надеюсь, что британские власти не будут способствовать раздуванию каких бы то ни было политических скандалов, не имеющих под собой реальных оснований. Если потребуется, российские власти, в том числе и следственные органы, Прокуратура РФ окажет всю необходимую помощь в расследовании, если такое расследование будет иметь место.

Ну и, наконец, что касается записки, если она действительно появилась до кончины господина Литвиненко, то тогда возникает вопрос, почему она не была ранее обнародована, при его жизни? А если она появилась после его кончины, то, естественно, какие здесь могут быть комментарии?

Тот, кто сделал этот, не Господь Бог, а господин Литвиненко — не Лазарь. И очень жаль, что даже такие трагические события как смерть человека используются для политических провокаций».

Спланированной кампанией по дискредитации России и ее руководителя назвал последние события помощник президента Сергей Ястржембский. Он выступил перед журналистами по окончании саммита в Хельсинки.

Сергей Ястржембский: «Думаю, что нас не может не настораживать бросающееся в глаза чрезмерное количество нарочито-точечных совпадений резонансных смертей людей, которые себя позиционировали при жизни как оппозиционеры российской власти.

Я далеко не сторонник теории заговоров, но в данном случае мне представляется, что мы сталкиваемся с хорошо срежиссированной кампанией либо планом по последовательной дискредитации Российской Федерации и ее руководителя. Естественно, нужно задавать один вопрос: а кому выгодны эти сакральные жертвы?»

Сообщение о смерти Александра Литвиненко пришло из Лондона глубокой ночью. Еще накануне у бывшего сотрудника ФСБ остановилось сердце, и врачи не скрывали, что шансов почти нет.

Три недели доктора боролись за жизнь Литвиненко, но до самой его смерти так и не смогли понять, чем именно отравлен пациент, и почему, несмотря на лечение, ему становится все хуже.

Подробнее — в репортаже корреспондента НТВ Владимира Чернышёва.

Это была смерть в прямом эфире. Бывший полковник ФСБ умирал долго и мучительно. За этим угасанием следили телекамеры, газеты публиковали его реплики из больничной палаты. Версии причины отравления менялись, пока врачи не признали: они не могут определить источник внезапной болезни, повлекшей этой ночью смерть пациента.

Позже врачи признали: в теле Литвиненко обнаружена радиация.

Роджер Кокс, эксперт Агентства здравоохранения Великобритании: «Накануне в 6 часов вечера мы получили сообщение от полиции, что в моче господина Литвиненко обнаружена большая доза радиации. Это полоний-210. Определить, каким образом произошло облучение — это задача полиции. Мы обязаны предотвратить распространение радиации».

Его жизнь в последнее десятилетие напоминало боевик, и сам Литвиненко старательно в него играл. Началось с памятной пресс-конференции в конце 90-х, когда офицеры в масках заявили, что им поручено убить Березовского, а они отказываются. Одним из них и был Литвиненко, после этого вошедший в окружение олигарха.

Так волна 90-х вынесла в политику оперативников ФСБ, занимавшихся борьбой с преступными организациями. Его судили в России за избиение подозреваемых, дали условно три с половиной года. Но Литвиненко бежал в Британию и попросил политического убежища.

Он объявил себя жертвой Кремля, обвинял спецслужбы во взрывах домов, и от его имени публиковались эпатирующие заявления и перед смертью.

Сайты чеченских сепаратистов даже уверяют, что в больнице он принял ислам. А после смерти его окружение устроило пресс-конференцию с зачитыванием в прямом эфире предсмертного письма Литвиненко, который во всем винит российского президента.

В британской прессе даже заговорили о причастности к шумихе вокруг Литвиненко английского пиар-агентства «Бел Поттинджер» (Bell Pottinger), услугами которого часто пользовался и Борис Березовский.

Перед камерами — рыдающий отец, прилетевший из России, и британские журналисты спрашивают: не боится ли он вернуться на родину? А душеприказчика покойного спросили: прочему в век диктофонов и видеокамер Литвиненко для последнего обращения к прессе избрал эпистолярный жанр?

Александр Гольдфарб, руководитель Фонда гражданских свобод: «Он его подписывал в последний день перед тем, как потерял сознание. Там была Марина, там был я, и мы считаем, что этого достаточно. Мы несколько раз пытались договориться с врачами, чтобы пронести видеокамеру туда, но это было категорически запрещено».

В этой смерти и в том, что происходит вокруг нее, много странного и неясного. Литвиненко болел не одну неделю, но, даже сознавая, что дни его сочтены, так и не выдал никакую сенсационную информацию. Он обвинял в смерти российские спецслужбы. Но за что им убивать его, так и не объяснил.

Геннадий Гудков, член Комитета Госдумы по безопасности, фракция «Единая Россия»: «Литвиненко — слишком мелкая фигура, он не нанес, по большому счету, никакого серьезного ущерба, да и не занимал никаких серьезных должностей, не владел никакими государственными секретами, не располагал никакой серьезной информацией».

Литвиненко почувствовал себя плохо в начале ноября, пообедав с итальянским информатором Марио Скарамеллой и встретившись с российским предпринимателем Луговым, приехавшим в Лондон с семьей.

Скарамелла известен странными заявлениями о советском ядерном оружии у берегов Неаполя, а Луговой — тем, что в 90-е работал в структурах Березовского. Оба заявляют о непричастности и готовности дать показания.

В начале ноября, когда был подписан меморандум о взаимопонимании между прокуратурами России и Англии, Литвиненко заболел, а его предсмертное письмо с общими обвинениями российской власти зачитали в минуты, когда в Хельсинки шел саммит Россия — Евросоюз.

Константин Косачёв, председатель Комитета Госдумы по международным делам: «Речь может идти о целенаправленной акции, направленной против современной России. Те, кто сейчас поспешно пытаются увязать смерть Литвиненко с действиями неких российских структур, на мой взгляд, являются не более чем слепым инструментом».

Сергей Иванов, руководитель пресс-бюро Службы внешней разведки РФ: «Любая смерть публичного человека, тем более таинственная смерть, естественно, привлекла огромное внимание и прессы, и политических деятелей, которые используют данный факт в своих корыстных целях. То есть смерть Литвиненко, видимо, кому-то была очень сильно нужна».

Смерть Литвиненко была словно напоказ. Убийца, кто бы он ни был, явно хотел шума — быстрая смерть исчезает из заголовков новостей через пару дней — и не боялся разоблачений, дав Литвиненко три недели мучительного угасания.