Из Лондона пришла новость, добавившая холода и без того не теплым отношениям Британии с Москвой. Бывший президент «Банка Москвы» Андрей Бородин убедил Лондон, что за его уголовным преследованием стоят российские власти. Ему предоставлено политическое убежище.
Статус политического беженца хоть и спасает от экстрадиции, но не защищает активы Андрея Бородина. По всему миру арестованы счета и имущество бизнесмена на сумму в 400 миллионов долларов. Общий же ущерб государству следствие оценило в несколько миллиардов. Корреспондент НТВ Антон Вольский передает из Лондона.
Британские власти не комментируют и даже не подтверждают информацию о предоставлении политического убежища Андрею Бородину. Но сам беглый банкир уверяет, что его адвокатам удалось убедить британские власти в том, что в России его преследуют по политическим мотивам.
Дмитрий Харитонов, адвокат Андрея Бородина: «Предоставление статуса политического беженца абсолютно не отменяет того, что мы будем добиваться прекращения уголовного дела в отношении Андрея Бородина в Российской Федерации».
Андрей Бородин перебрался в Лондон в 2011 году, как только появилась угроза возбуждения против него уголовного дела. Проблемы у банкира начались вскоре после отставки Лужкова. Бородина обвинили в мошенничестве и присвоении миллиардов рублей. В частности, бизнесмена подозревают в том, что деньги московского правительства «Банк Москвы» перевел структуре, подконтрольной жене Лужкова Елене Батуриной, которая теперь тоже проживает в Лондоне. Бородина также обвиняют в продаже по заниженной цене принадлежавшего «Банку Москвы» пакета акций эстонского банка. В Эстонии против Бородина тоже заведено уголовное дело.
Владимир Коновалов,
Сам же
Наталья Тимакова,
В настоящее время Андрей Бородин разыскивается Интерполом. В прошлом году, по данным российского МВД, на его счетах в Швейцарии, Бельгии и Люксембурге было заморожено более 400 миллионов долларов. Арестована принадлежащая банкиру недвижимость в Латвии. Несмотря на это, британские власти предоставили Бородину статус политического беженца. Но какие неопровержимые свидетельства были предоставлены в доказательство политической подоплеки дела — неизвестно.