Ветераны Воронежа написали книгу об ужасах и лишениях детства

Вспомнить все решили воронежские ветераны, чье детство пришлось на годы Великой Отечественной войны, и к 70-летию освобождения родного города от фашистов — его в Воронеже отмечали накануне, издали книгу, в которой подробно описали пережитое в те годы. Корреспондент НТВ Ольга Чернова почитала мемуары и убедилась: не забывается такое никогда.

«Это была виселица, нас заставляли смотреть на повешенных партизан. От нашей хаты осталось одно пепелище. Мою любимую кофточку мама вынуждена была обменять на еду», — уже читая название очерков, становится не по себе. Авторы сборника «Дети и война» — воронежцы, чье детство выпало на страшные 40-е.

Свои воспоминания выжившие в военном аду дети посвятили сверстникам, погибшим в годы Великой Отечественной — о том, как спасались от расстрелов, как впервые в свои 5–9 лет пережили унижение и ужас. По признанию авторов, свои истории писали со слезами. Пенсионеры сожалели, что на презентацию книги пришло мало школьников, ведь военные воспоминания они увековечивали в строчках специально для них.

О доброте и милосердии.

Елена Кучерова: «В феврале было очень холодно и снежно. Солдаты посадили нас, маленьких детей, в сани, укрывали своими тулупами, чтобы мы не замерзли».

О непонятных для детей жестокости и зверствах.

Людмила Шевченко: «Всех людей сгоняли на деревенскую площадь. И меня, девочку 4,5 лет, полураздетую, тоже погнали плетками и окриками».

Людмилу Шевченко с братом война сделала сиротами. Родителей расстреляли фашисты. По признанию Людмилы Петровны, они с братом никогда не говорят о войне — это очень больно.

Людмила Шевченко: «В детстве, наверное, никто никогда меня не приласкал, точно».

Война учила их не плакать, когда страшно, не жаловаться, когда больно. Елена Кучерова помнит, как во время эвакуации попали под обстрел. В лесу хоронили грудную сестренку Надю, убитую немецким летчиком. Вместо памятника на могилке мама установила швейную машинку.

Галине Кирилловой в 42-м было всего 5. Мама почти круглосуточно работала на заводе, а они с сестренкой постоянно смотрели в окно, откуда хорошо был виден правый берег захваченного немцами Воронежа. Взрывы, пожарища и нескончаемые потоки беженцев и отступающих войск. Это в памяти маленькой Гали смогли потеснить разве что глаза солдата, который не смог пройти мимо голодного и плачущего ребенка.

Галина Кириллова: «„И у меня запомнилось, вы знаете, что достает из галифе кусочек сахара такой запыленный и подает мне. Вот я сейчас думаю: единственное, чем он был богат в то время, он отдал ребенку“.

Скромный памятный знак в самом центре Воронежа — жертвам немецкой бомбардировки. 13 июня 42-го года в саду пионеров погибло более 300 школьников. Галине Аверьяновой тогда было 8. Она жила неподалеку. Бомбардировку пережидала, спрятавшись под лестницей. Очевидцы рассказывали: в саду было месиво из детских тел. Бомбежки, стрельба и трупы — одно из самых тяжелых воспоминаний детства. Гула самолетов многие боятся до сих пор.

Инна Гошук: У нас очень часто немцы устраивали облавы. И те, кто либо по незнанию, либо хотел удрать, немцы стреляли в спину».

Для Веры Торопчиной война — это, прежде всего, мамины слезы и папины письма с фронта. Дату последнего она запомнила на всю жизнь — 23 августа 43-го года. Отец писал из госпиталя, что ранен в обе ноги и живот. В сентябре пришло извещение: пропал без вести.

Вера Торопчина: «Папу я ждала очень долго. Мне так хотелось его увидеть. У нас рядом речка и мостик был. И я каждый день ходила на этот мостик и думала: пусть он будет слепым, пусть он будет хромой, я его буду водить сама. Но этого не случилось».

Рассказы о взорванном детстве из-за финансовых трудностей вынуждены были напечатать в сокращении и небольшим тиражом. Но ветераны труда говорят: на этом не остановимся. Дети войны планируют отправиться в школы, ведь живые воспоминания не заменит ни один учебник истории.