В Москве открылась выставка о связи танцев с изобразительным искусством

Неискушенный посетитель этой выставки, разглядывая невероятно дорогие и столь же невероятно непонятные работы художника Кандинского, может поинтересоваться, какое отношение они имеют к танцам. Тут же ему расскажут о том, что художник очень любил музыку и хореографию и был в каком-то смысле переводчиком, только не слова переводил, а звуки и движения — в цвета и знаки. Например, на картине «Музыкальная увертюра» можно угадать очертания инструментов. Сам Кандинский писал, что давал ученикам задание нарисовать красками аккорды.

Кристина Краснянская, исполнительный директор Еврейского музея и центра толерантности: «Выставка рассказывает об экспериментах, которые связаны с танцем и искусством. Когда Казимир Малевич и Василий Кандинский обращаются к танцу, появляется „Супрематический балет“ ученицы Малевича Нины Коган».

Этот балет вряд ли впечатлил бы нас, но 100 лет назад он как минимум шокировал — по сцене просто передвигались картонные фигуры. Сегодня в Москве можно посмотреть, как выглядит танец в стиле Кандинского и Малевича вживую: острые углы, резкие движения балерины и пластичность.

О том, кто подарил всему миру русский балет, в залах Еврейского музея расскажут не раз. Сергей Дягилев, плохой музыкант и отличный импресарио, стал первым, кто изменил мнение европейцев об этом виде искусства. Чтобы поразить французов, он привлек к гастролям «Русских сезонов» не только лучших артистов (Вацлава Нижинского, Сергея Лифаря, Тамару Карсавину, Анну Павлову), но и талантливых художников. Ведь Париж хотел не танцев — он хотел зрелищ.

Европа влюбилась в балет и в живописца Льва Бакста — за его лекции о дизайне платили 2 тысячи долларов. Парижанки хотели носить такие же наряды и парики, которые видели на русских артистах. Бывали и казусы. Когда Дягилев решил поработать с Пикассо, на премьере спектакля «Парад» ошарашенные зрители пытались разобраться, кто из героев сейчас на сцене, а когда появилась лошадь, из зала и вовсе посыпались оскорбления. Провал «Парада» стал его триумфом. Все хотели побывать на скандальном балете, а Пикассо проснулся знаменитым.

Уголок классического балета — совместный проект Еврейского музея с Большим театром. Один из экспонатов — крошечные пуанты 33-го размера. В них танцевала знаменитая Галина Уланова, а ведь у нее был 35-й размер ноги. Еще один экспонат — ее платье с осиной талией. Рядом — статуя той, что сбросила оковы балетного корсета, — великой Айседоры Дункан.

Мария Гадас, главный куратор Еврейского музея и центра толерантности: «Мы рассказываем историю Айседоры Дункан, ее любви к античности, ее влюбленности в природу в том числе. И мы показываем то, что происходит синхронно в изобразительном искусстве: обращение к античности, неоклассицизм рубежа XIX — XX веков».

«Божественная босоножка», как ее называли, создала свободный танец — летала как птица, порхала как бабочка, прыгала как кошка и стала любимицей всего мира, а особенно поэтов и писателей Советского Союза. Все знают о ее романе с Сергеем Есениным, но вот малоизвестный факт — Дункан изменила и русский балет: движения рук танцовщиц под влиянием ее стиля стали более свободными и плавными.

Представим гипотетическую ситуацию: заходят как-то в бар художник, танцовщик и музыкант. У этой истории есть десятки реальных смешных и грустных продолжений. О них и можно узнать на выставке, которая с 11 апреля работает в Еврейском музее и центре толерантности.