«Украину разрушают и хоронят»: ситуация на фронте глазами иностранца

Преодолев небольшой подъем, колесный дрон с громкоговорителем выезжает на поле и едет в сторону украинских позиций. По аппарату, маневрирующему между мин, начинают стрелять украинские пулеметы, чем выдают себя. На те же позиции коптер сбрасывает листовки с призывом сдаваться. С поднятыми руками идут три человека.

Населенный пункт Курахово находится в оперативном окружении и скоро повторит судьбу Авдеевки. В это время в Авдеевку в пункт временного размещения приезжает машина с беженцами. Марина и Александр Будник из поселка Цукурино, Людмила Литвин и Людмила Литвинова — из Украинска. Эти уже малонаселенные пункты между Селидовым и Кураховым, где сейчас идут бои. Там ни света, ни воды, последние полтора месяца люди жили в подвалах.

Марина Будник, жительница поселка Цукурино: «Когда уже российская армия дошла до железной дороги, а люди все равно выезжали на Украину, не смогли дождаться, очень страшно».

Часто направление эвакуации определяется не убеждениями, а тем, на какой стороне живут родственники, готовые принять. У 62-летней Людмилы Литвин дочь в Воронеже. У 85-летней Людмилы Литвиновой внучка в Горловке.

Людмила Литвинова: «У меня внучка, надо ехать, там у нее маленькая родилась, а я ее еще даже не видела, не потрогала, правнучка в Горловке родилась. Внучку видела в 2016 году, когда еще можно было ехать. Потом надо было ехать через Украину, Польшу, таких денег нет. А теперь я ее увижу».

В Авдеевке, продолжает снимать свой документальный фильм сербский журналист Миодраг Заркович. Человека, с которым разговаривает Миодраг, зовут Дильшод Мамад-Мурадов. Он из-под Калуги. В 1992 году его семья приехала в Россию, спасаясь от ужасов гражданской войны в Таджикистане.

Дильшод Мамад-Мурадов: «Дроны летают над головой, также их сбивают, падают, взрываются, они все начиненные. Бояться некогда. Также войну пережили. Но бояться некогда, людям надо помогать, они без тепла, воды и света».

В разрушенных домах полностью меняют систему отопления, электрику. Полы и стены не ремонтировались с советских времен. Авдеевка сейчас активно восстанавливается. Пока одни дома ремонтируются, другие еще только ждут своего часа. Для начала ремонта надо освободить квартиры от обломков стен, разбитой мебели, бытовой техники и другого. В квартире на пятом этаже, покинутой хозяевами впопыхах, в глаза сразу бросаются оставленные в ящике фотографии разных лет. Есть черно-белые — судя по прическам, 70–80-х годов, есть цветная пленка 90-х и начала 2000-х. В доме пока не живет никто, хотя это самый густонаселенный дом Авдеевки. Ирина Войшель одна из 20 оставшихся на шесть подъездов жителей.

Работа артиллерии все дальше, но еще слышна. В Авдеевку возвращается мирная жизнь, хотя война напоминает о себе не только звуками. К одному из немногих магазинов, точнее, киоску на колесах приходят мирные и приезжают военные. Здесь даже карты стали принимать. Добровольцы армии России с позывными Танк и Пазик на Донбассе с 2022 года.

Позывной Пазик, солдат ВС России: «В основном минометка работала, 120-е снаряды, в последнее время беспилотники одни, они вообще везде летают жестко. В случае со снарядом можно определить выход, а беспилотники — улей пчел».

У бойца с позывным Пазик четверо детей, у его сослуживца Танка — трое. Семьи у одного в Омске, у другого в Красноярске. 4800 километров отсюда. Примерно на таком же расстоянии от Авдеевки португальский городок Вила-Нова-де-Милфонтеш, где работает инженером Жоан Куаресма. В этом году в свой отпуск он взял камеру и поехал в Авдеевку.

Жоан Куаресма: «О, посмотрите, слева знаменитые втомобили MaxxPro американского производства. Они хорошо выглядят, когда их привозят совершенно новые для украинской армии. Но затем в одном месте вы видите немецкие, американские, есть и машины из других стран».

Разбитую колонну натовской техники Жоан Куаресма увидел первым, как потом оказалось, единственным из иностранцев. Впечатлениями о поездке он делится, уже вернувшись в Португалию.

Жоан Куаресма: «Я подумал: мы затягиваем пояса здесь, на Западе. От нас требуют все больше и больше жертв, жизнь дорожает. Экономический двигатель Европы — Германия — уничтожает сама себя. Все это во имя Украины. Забавно думать об этом: кто-то за Украину, кто-то против. Это абсолютно ложный нарратив, потому что те, кто утверждают, что это для Украины, на самом деле ее разрушают, хоронят, обрекают ее на очень долгий период отсутствия надежды, отсутствия всего. Поколения уничтожаются».

Самоубийством Украины считает происходящее и серб Миодраг Заркович. На окраине Авдеевки еще недавно были украинские позиции. Для журналиста, видевшего Волноваху, Мариуполь, Марьинку, Попасную, очень важно было оказаться и здесь, на этом месте, откуда долгие годы стреляли по Донецку. На горизонте прекрасно видны высотки столицы ДНР.

Миодраг Заркович, журналист (Сербия): «Был много раз напротив на позициях».

Еще одно громкое слово из новостей, которое будет и в его фильме, — Угледар. Прямо около Угледара село Никольское и его знаменитая Успенская Николо-Васильевская обитель. Разбитые кресты положили в клумбы прямо на могилы, один поврежденный устоял. Вошедших поливают лаем две собаки, у одной нет нижней челюсти.

Если дорожки расчищены, то рядом все еще торчат неразорвавшиеся снаряды, а табличка «По газонам не ходить» подразумевает, что саперы здесь еще не работали. Здесь нет ни одного целого здания. Волонтер Инна часть пробитой осколками обшивки купола увезет в будущий музей этой войны.

Благочинный монастыря Иннокентий показывает обитель заместителю руководителя администрации президента России Сергею Кириенко и главе ДНР Денису Пушилину. В главном храме слышен ветер, в стенах и крыше дыры от снарядов, пол в мелких крошках, из-за влаги постепенно осыпаются фрески. Около стены стоят поврежденные осколками гробы. Их принесли сюда, чтобы не сгорели, потому что они нужны.

Иннокентий, благочинный монастыря: «„Птички“ прилетают, они нас полностью блокировали летом. У нас не было никакого снабжения вообще, все лето мы были в полной блокаде, заминировали дороги, расстреливали весь транспорт, пешком нельзя было ходить».

Пешком нельзя все по той де причине — дроны. Они сейчас — главное оружие. Как трофеи, они висят под Селидовым, в расположении одной из российских частей. Над головой под потолком украинский дрон «Валькирия», были и другие помельче, рассказывает глава Союза добровольцев Донбасса Александр Бородай. Но эти дроны — капля в море от тех, что еще летают.

Три недели держал захваченный опорник солдат Закарья Алиев с пронзительно голубыми глазами. Три недели день за днем украинские FPV-коптеры пытались его убить. Боец выжил, поедая найденный в окопе лук и то, что иногда сбрасывали сослуживцы с помощью тех же дронов. Сейчас Алиев жив и находится в госпитале.

Все выпуски программы «Центральное телевидение».