Жители бараков не доживают до переселения

Коварство и тариф. Положение дел в сфере ЖКХ — одна из острейших тем первых недель нового года, включая минувшую: зима все-таки. После того как губернаторов взбучили сверху за необоснованные ценовые скачки, ситуация вроде находится под неусыпным контролем, однако особых поводов для радостей нет, а вот поводов для беспокойства хватает. На днях выяснилось, что объем задолженности за топливно-энергетические ресурсы в отрасли почти до полтриллиона рублей уже потянул.

Корреспондент НТВ Алексей Поборцев разбирался, сколько берут за коммуналку с обитателей ветхого и аварийного жилья, а также по чьей вине заложниками бюрократических игр становятся ветераны и инвалиды.

В бывшем общежитии для слепых в центре Кирова туалет и душ — в конце коридора. Вот только помыться там непросто.

Местный житель: «Вот когда включишь, вода нормальная. Немного потечет, и уже чуть-чуть — одна струйка бежит, и все».

Горячей воды нет, а чтобы помыться под холодной, нужно, чтобы никто из соседей в это время не мыл посуду и не спускал воду в туалете: напора не хватает.

Местная жительница: «Одному надо постираться, посуду помыть, другому руки надо помыть. А помыться-то нечем».

Здание разваливается, крыша течет, в стене — сквозные трещины. Отопление включили только после вмешательства прокуратуры. Но почти год управляющая компания собирала с жильцов коммунальные платежи, мягко говоря, по завышенным тарифам.

Антон Казаков, прокурор Кировской областной прокуратуры: «Плата за содержание и ремонт общего имущества бралась по тарифу, который предусматривает нахождение у них вахтера, коменданта, услуги уборщика и многое-многое другое».

Украденные у инвалидов по зрению деньги удалось вернуть. Но переселять слепых людей из ветхого жилья не собираются. Чиновники здание аварийным признавать не спешат.

Местная жительница: «Очень мутная вода появляется».

Ветеран Великой Отечественной войны Зоя Артемьева воду из колодца у дома не пьет — пока есть силы, ходит на родник. Скоро бабе Зое исполнится 85 лет. Она мечтает к юбилею переселиться в нормальное жилье из маленькой комнатки в шестиквартирном бараке в городе Вятские поляны Кировской области. Туалет на улице, воды нет никакой. Из коммунальных удобств — только электричество и газ. В 43-м 16-летняя санитарка Зоя Артемьева попала на фронт. Переправляла раненых на плотах через Днепр, получила тяжелое ранение в ногу.

Зоя Артемьева: «Очутилась мина под нами, и она взорвалась».

На старости лет одинокий ветеран оказался никому не нужным, пока сюжет о Зое Артемьевой не показали по областному телевидению. В конце ноября из федерального и областного бюджетов Артемьевой перечислили на сберкнижку 1 миллион рублей на улучшение жилищных условий.

Николай Мошкин, предприниматель: «Столько лет она ходила туда по этим кабинетам. Ее футболят из кабинета в кабинет. Помочь-то надо было еще раньше. Почему сейчас-то все зашевелились, забегали прямо, как ужи на сковородке».

Местный предприниматель, ветеран войны в Афганистане подобрал Зое Артемьевой большой благоустроенный дом. Баба Зоя надеется переехать в феврале.

Индустриализация 30-х — великие поствоенные строки, вокруг новых заводов по всей стране выросло огромное количество временного жилья. Бараки редко попадали в кадры кинохроники.

Владимир Талалыкин, заместитель генерального директора Фонда содействия реформированию ЖКХ: «Быстровозводимые, деревянные, с плотностью дикой поселения — четыре метра на человека, в лучшем случае, с одним санузлом или кухней с печным отоплением».

Теперь здесь компьютер и Интернет. 11-метровую комнатушка в деревянном бараке 37-го года семья Молотилкиных модернизировала, как смогла. Даже провели холодную воду и устроили крохотную кухоньку, над которой спит 12-летний Артём. Печка на дровах, вот и все удобства.

Сергей Молотилкин: «К бабушке пойдем».
Артём: «Мыться к бабушке ходим».
Сергей Молотилкин: «Жена на очереди стоит на квартиру, но ничего не дают».

Артём с приятелем показали уборную на улице. Идти оказалось довольно далеко. Оказалось, даже целых два на двухэтажный дом. Рядом, в бараке на улице Большевиков в том же поселке Мурыгино Кировской области, удобств больше: холодная вода, паровое отопление, даже туалет, правда, один на этаж. Так здесь и народа побольше — 32 семьи. Стирать приходится в холодной воде и в резиновых сапогах: трубы текут.

Нина Голомидова: «Воды горячей нет, газа нет, вот плиточка. Баня закрыта, тут вот пошлепаемся, помоемся. Живем плохо».

На весь коридор — одна лампа, зато энергосберегающая. Ее включают, когда к кому-нибудь приезжает «скорая». В темном коридоре безопаснее: проводка очень старая, может замкнуть.

Ирена Кузьминых: «Вот так мы живем в этом гнилье страшном. Внизу еще хуже. Там пол вообще падает, вода под полом стоит круглый год. Вот в такой грязи, в таком страхе. Как ветер, так и думаем: крыша полетит».

По закону из аварийного жилья людей надо переселить. Старая администрация поселка признала барак аварийным, а новая эти документы найти не может. А если бы и нашла? Расселять-то пока некуда. Вот она, система коридорная, как в песне Высоцкого «на 38 комнат — всего одна уборная».

Сегодня в бараках удобств больше не стало. Дома постепенно разваливаются: полы проваливаются, стены расходятся, потолок вот-вот рухнет. Переселиться из бараков в более достойное жилье очень трудно. Слишком много таких временных домов построили за годы советской власти.

Дом №13 в Крайнем переулке в Кирове официально признали аварийным. Теперь здесь ничего не ремонтируют. Вода из холодного крана в умывальнике в конце коридора льется всегда. Если закрыть, трубы замерзнут. Пока отсюда никого не переселили.

Местная жительница: «Они нам поставили условие: или судиться, или на очередь вставать. Но очередь неизвестно когда будет. У нас здесь живут еще пожилые люди. А они не пойдут на очередь вставать».

В суд тоже мало кто пошел: нет денег на адвокатов. Дарья Злобина жила в соседнем бараке, он сгорел. Переселили в этот, здесь родился второй ребенок.

Местная жительница: «Я в данный момент сужусь насчет жилья. Вот не знаю, что суд скажет».

Чистые пруды — новый микрорайон в Кирове. Благоустроенные дома со всеми удобствами. Здесь получают квартиры и те, кто еще недавно жил в деревянных бараках. Но многие снова идут в суд.

Новая квартира Вячеслава Иркина оказалась коммунальной. Вячеславу с женой дали две комнаты, а в третьей поселили другую семью. Самая маленькая — отдельная двушка — была на два метра больше жилплощади, которую семья занимала в сгоревшем бараке. Больше квадратных метров, чем было, давать не положено.

Людмила Ирхина: «Мы говорили, давайте за эти два метра, мы доплатим, но дайте только нам отдельное жилье. Нет, все равно».

Кировский городской суд оставил Ирхиных в коммуналке. Позже соседей все же удалось отселить.

Людмила Ирхина: «Ладно, зять мог какие-то кредиты взять, мы выкупили эту комнату. Ну, не всю же жизнь нам в коммуналках жить!»

Если человека переселяют из аварийного жилья, государство обязано предоставить ему ровно ту площадь, которую он занимал.

Олег Фролов, юрист Общества защиты прав потребителей: «Действительно, сама конструкция жилищного законодательства не совсем полноценна. Есть нюансы, которые должны решаться из общечеловеческих норм и правил».

Лишние метры переселенцам мог бы оплатить муниципальный или областной бюджет, но на это не всегда есть деньги. Бараки есть почти во всех регионах нашей страны.

Владимир Талалыкин, заместитель генерального директора Фонда содействия реформированию ЖКХ: «Что касается по ветхому жилью, такой цифры я назвать не могу. Это отдельный учет, который Росстат ведет. Но понятно, что там миллионы уже граждан проживают».

Сколько из них доживут до переселения в современное благоустроенное жилье, сказать тоже сложно.