Лишение доступа к пресной воде может стать еще одним пунктом для разговора Владимира Путина и Джозефа Байдена о правах человека. Ведь Крым до сих пор отрезан от украинской воды. За пресную воду уже борются Киргизия и Таджикистан, Китай и Индия, Эфиопия и Египет. Станут ли войны за воду общей реальностью?
В результате недавнего пограничного конфликта между Киргизией и Таджикистаном больше 50 человек погибли, сожжено под сотню жилых домов, почти 50 тысяч беженцев. Половина
Лишь на днях стороны договорились об отводе войск. Несмотря на трагические последствия, это всего лишь небольшой эпизод глобальной борьбы за водные ресурсы.
Александр Тет, аналитик фонда стратегических исследований (Франция): «В мире резко увеличилось число государств, сейчас их около 200. Сто лет назад было 60 трансграничных рек, сегодня их 286. И потенциальных очагов конфликтов тоже стало больше».
Речь идет не только об отдаленных и бедных странах. Крупнейшие государства — Китай и Индия — на пороге кризиса, связанного с водой.
Планы Пекина по строительству плотины, которая перенаправит часть потоков реки Брахмапутра, берущей исток на китайской территории, в Дели вызвали шок. Брахмапутра для Индии — один из основных поставщиков пресной воды. Острая ее нехватка в стране, где живет 17% мирового населения, ощущается уже сейчас.
Мамта Манджи (Индия): «Я уже 10 лет без воды. Хожу за ней в другую деревню. Насос там только один, поэтому выстраивается длинная очередь. Приходится ждать час, два».
Крым — яркий пример того, как вода, точнее, возможность контролировать доступ к ней, становится если не оружием, то мощным орудием во внешнеполитической борьбе. В 2014 году, когда полуостров вернулся к России, Украина перекрыла
Эфиопская гидроэлектростанция «Возрождение» в верховьях Нила должна стать крупнейшей в Африке и вывести страну в лидеры по производству электроэнергии на континенте. Для Египта и Судана, расположенных ниже по течению, нильская вода — вопрос жизни и смерти.
Число климатических беженцев, покидающих свои земли