Голод, холод, грязь, болезни и смерть: откровения бывших узников фашистских концлагерей

До конца 1943 года мировая общественность практически никак не реагировала на массовую депортацию евреев в нацистской Германии и в оккупированных ею странах. Потом, вероятно, смутные слухи о крематориях и газовых камерах дошли до западных правителей. К расследованию подключили Международный Красный Крест.

Гитлер разрешил показать комиссии одно из еврейских гетто, но попозже, примерно через полгода. За это время в чешском Терезине немцы соорудили чудовищную мистификацию, превратив один из пересыльных лагерей в якобы курорт для семей заслуженных евреев — врачей, ученых, музыкантов. Летом 1944 года Инге Ауэрбахер было 9 лет.

Инге Ауэрбахер, выжившая в концлагере Терезиенштадт: «Немцы очень готовились к этой инспекции, был выстроен красивый фасад. Детей, которые выглядели здоровее других, показали инспекторам, им дали бутерброды с сардинами, они должны были сказать: „Что, опять сардины? Мы так устали их есть!“»

Здесь все было фальшивкой: якобы кондитерские, якобы школа, псевдоденьги с надписями на иврите, показной концерт и срежиссированный футбольный матч между местными командами. Все это было снято на кинопленку, которую Йозеф Геббельс использовал в пропагандистской кампании. Инспекторы Красного Креста уехали в благодушном настроении, поверив нацистам. Правда открылась лишь через год.

Шимон Крбец, директор Терезиенштадтского центра исследования геноцида: «Германская пропаганда не имела ничего общего с реальностью. Из 150 тысяч узников, прошедших через концлагерь, 83 тысячи были перевезены в лагеря смерти, преимущественно в Освенцим. И еще 35 тысяч скончались здесь, в Терезине, из-за болезней и тяжелых условий содержания».

Почти все участники и зрители шоу были вскоре этапированы в Дахау, Треблинку и другие лагеря смерти, как и съемочная группа вместе с режиссером-евреем Куртом Герроном. Фашисты не оставляли свидетелей. А что было на самом деле?

Петр Ризель, выживший в концлагере Терезин: «Это была смесь голода, холода, грязи, отчаяния, болезни и смерти. Это воспоминание запахов, когда весной 1945 года приезжали в Терезин поезда смерти и приходили марши смерти, из грузовых вагонов вытаскивали этих умирающих или уже и мертвых, так оттуда шла ужасающая сладковатая вонь, которая распространялась как туча над Терезином».

Терезин (Терезиенштадт по-немецки) не был финальным пунктом в нацистском плане окончательного решения еврейского вопроса. Крематорий здесь возвели уже в 1945 году, а достроить газовые камеры не успели. Пришла Красная армия.

Инге Ауэрбахер: «Я помню советских солдат в тот день. Они пели и играли на аккордеоне. Один из них, когда увидел меня, протянул мне большой, просто огромный ломоть черного хлеба, настоящего хлеба. И мне казалось, что на нем была просто гора масла. Я никогда этого не забуду. Я никогда не забуду русского солдата, который хотел мне помочь. Я знаю, что против нацистской Германии сражались все союзники, но если меня спросят, кто освободил меня из концлагеря, я скажу: русские, Красная армия».

После войны Терезин стал городом-музеем, в крепости был расквартирован воинский гарнизон. Его расформировали в 1996 году, музей на глазах ветшает.

Шимон Крбец: «Ставшие ненужными и заброшенные здания стали разрушаться, особенно тяжело пострадали дрезденские бараки, самое крупное здание крепости и всего Терезина. Исторические памятники — это часть нашей коллективной памяти, часть самой нашей идентичности. Мы просто не можем допустить их разрушения. Если они канут в забвение, мы лишимся свидетельств ужасов геноцида и самой Второй мировой войны».

Пробитые крыши, гнилые балки, местами уже рухнули стены — это все, что сейчас осталось от тех самых дрезденских бараков, во дворе которых провели печально известный футбольный матч. Здесь ютилась и семья Инги Ауэрбахер. На одного заключенного приходилось чуть больше одного квадратного места пространства. Узников заедали вши, косили скарлатина и тиф. И все это происходило за парадным фасадом, разукрашенным нацистами.

Именно этот контраст между яркой оберткой и жутким содержимым и делал Терезин особым памятником — свидетельством циничной лжи и пропаганды, разрушившей полмира. Об этом люди тоже должны помнить.

Петр Ризель, выживший в Терезине признает, что он вновь посещал это место лишь дважды — и воспоминания тяжелы, да и нынешнее состояние памятника удручает.

Петр Ризель: «Если это видео снимается для передачи, то хотелось бы, чтобы такая передача шла и в чешских СМИ, не только в русских, потому что наша молодежь не знает, не хочет знать об этом ни из школы, ни от своих родителей».

Согласно отчетам по финансированию музейного комплекса в Терезине (последний датируется 2019 годом), кое-какие работы здесь все-же ведутся. Отремонтировали санузлы на стоянке у еврейского кладбища, на складе поставили кондиционер, на главной улице протянули систему видеонаблюдения.