Первое, что сделал новый президент США после вступления в должность, — бульдозером прошелся по всему тому, что в «Америке Байдена» теперь, наверное, будут называть «позорным наследием Трампа». Первые январские указы Байдена возвращают США в Парижское соглашение по климату, отменяют введенный Трампом запрет на въезд в Штаты граждан из длинного списка мусульманских и африканских стран. Байден, кажется, спешит войти в историю. День своей инаугурации 20 января он объявил Национальным днем единства.
Американская столица в день инаугурации Джо Байдена напоминала Багдад времен американской оккупации: город поделили на красные и зеленые зоны. 25 тысяч бойцов национальной гвардии, которые охраняли Вашингтон в этот день, стали главными зрителями клятвы
Питер Кузник, житель Вашингтона, демократ, профессор Американского университета: «Сейчас мы рассуждаем о хаосе в Америке. Это во многом продукт того, что принес Трамп во время своего президентства. Улицы Вашингтона заполнены национальной гвардией, полицией, секретной службой. Мы никогда такого не видели в нашем городе, Вашингтон превратился в военную зону».
Усеянное американскими флажками поле перед Капитолием уж больно напоминало военное кладбище, а звенящая тишина вокруг создавала гнетущее впечатление. В общем, если бы репортаж или книгу об инаугурации Байдена писал известный русский писать Пелевин, он наверняка бы назвал ее «Байден и пустота».
Питер Кузник: «К сожалению, грустно, но это необходимо, чтобы 25 тысяч человек национальной гвардии были сейчас в Вашингтоне. То, что сделал Трамп, — это узаконил и вдохновил движение внутренних террористов».
А что сам Трамп, который стал первым за 152 года президентом, который проигнорировал присягу преемника? За несколько часов до инаугурации Джо Байдена он решил устроить прощальную ретродискотеку. Причем, по всей видимости, композиции для этого мероприятия он подбирал лично сам, и теперь, возможно, именно в этих музыкальных дорожках стоит искать ответы о будущем бывшего хозяина белого дома.
Когда Трамп приземлился на авиабазе Эндрюс, чтобы в последний раз выступить с речью в качестве
А в тот момент, когда президентский лайнер поднялся в небо, из динамиков зазвучал голос Фрэнка Синатры My Way («Мой путь»). Это песня о человеке, который прожил достойную жизнь и ни о чем не жалеет. Впрочем, в Америке ее включают на каждых седьмых похоронах.
Что бы ни имел в виду Трамп, главное, о чем ему сейчас нужно думать, так это об импичменте. Слушания в самом разгаре. И он, видимо, думает, раз обратился к знаменитому американскому юристу Алану Дершовицу. Дершовиц, к слову, защищал и Харви Вайнштейна, и Джеффри Эпштейна, год назад стоял стеной за Трампа в деле о первом импичменте, а сейчас он с ним — в близком контакте.
Алан Дершовиц, адвокат: «Я знаю, что он собирается жить во Флориде. Я знаю, что он хочет соревноваться с действующими медиаимпериями. Я знаю, что он намерен создать новую политическую партию».
Трамп в последний день на посту не решился помиловать самого себя, оставив тем самым открытыми двери для своего возвращения на политическую арену. Впрочем, главное в этом импичменте не только то, что он перекрывает Дональду дорогу в большую политику, но и то, что