Медики-пенсионеры отказываются от самоизоляции и спешат помогать людям

Чаще всего те, кто звонит в кемеровский кол-центр мониторинга COVID-19, чувствуют растерянность и тревогу. Люди болеют или думают, что заболели, ищут у себя или у близких признаки коронавируса. Многим просто нужно, чтобы их успокоили. В среднем поступает 1,5 тысячи звонков в сутки.

Ольга Селедцова — врач с 40-летним стажем. Она была терапевтом, замом главного врача, медицинским чиновником, в кол-центр пришла добровольцем месяц назад, помогала организовать работу. Она здесь — единственный пенсионер, вокруг нее студенты-волонтеры. Она — врач-координатор. Селедцова консультирует сложные случаи по телефону, связывает пациентов, поликлиники, неотложку. Рабочая смена длится 12 часов, приходится много слушать и говорить.

Ольга Селедцова, оператор кол-центра мониторинга орви и COVID-19 Кемеровской области: «Когда в конце разговора слышишь „спасибо, доктор, вы мне помогли, я теперь спокоен и знаю, как мне поступать дальше“, понимаешь, что день прошел не зря».

Татьяна Крупинова — участковый педиатр с 1975 года. К ней на прием в саратовскую поликлинику №19 сейчас приходят дети детей, которых она когда-то лечила. Пациентов на ее участке 930. На дворе — сезон ОРВИ и COVID-19, которым болеют и дети. С утра — работа в поликлинике, потом — на участке. Или наоборот. И до эпохи коронавируса детский доктор полдня на ногах.

К белому халату детского врача добавились маска, санитайзеры, перчатки, если ребенок болен. Теперь доктор спрашивает не просто «на что жалуетесь», а «нет ли больных в семье?» и «не выезжали ли за пределы в последние время».

Что бы ни говорили про опасный возраст и режим самоизоляции для тех, кому больше 65 лет, Татьяна Александровна намерена работать, пока будут силы. Оставить почти тысячу детей и такой груз переложить на плечи коллег, да еще в такое время, она не может и не хочет.

Татьяна Крупинова, врач -педиатр: «Мы того поколения, как я говорю, мы из СССР, поэтому мы должны работать, не перекладывая заботу на других».

Николаю Белоусову — 80, он всю жизнь за рулем. Водителем скорой мужчина стал 20 лет назад, так он вышел на пенсию, хотя требования здесь и нагрузки такие, что немногих берут и не все остаются.

Николай Белоусов, водитель скорой: «Мы только к тяжело больным, которым срочно, которые ждут эту скорую помощь. Также бывает и дети».

Вырваться из ростовских пробок, когда порой скорую не пропускают на дорогах, вовремя успеть к больному, как можно быстрее привезти пациента в больницу — это уже ответственность не врача, а водителя неотложки. Николай Белоусов не хочет уходить, говорит, что людям нужно помогать. Своего возраста он не чувствует, хотя семья и беспокоится, что нагрузки выросли. Заболеть Белоусов не боится, отмахивается, мол, каждый день проходит медосмотр, все в порядке.

Для примера: почти четверть медсестер и санитарок и без малого треть врачей в Ростовской области — работающие пенсионеры. Это можно назвать и гражданской позицией, достойной уважения, когда люди в почтенном возрасте не бросают работу даже под угрозой вируса, опасного в первую очередь для них. Но при этом в той же Ростовской области, по официальным данным, сейчас не хватает больше 4 тысяч медсестер и врачей.