Нюрнбергский процесс: как судили и казнили нацистских преступников

Флаги четырех держав-победительниц у здания нюрнбергского дворца юстиции в наши дни продолжают напоминать о беспримерном событии в мировой истории. Во время войны Нюрнберг был разрушен бомбежками на 90%, но квартал со зданием дворца чудом уцелел.

Советский Союз поставил вопрос о наказании нацистских преступников еще в 1942 году, ему в итоге удалось убедить союзников. «Без соответствующего судебного решения люди скажут, что Черчилль, Рузвельт и Сталин просто отомстили своим политическим врагам», — настаивал Сталин.

Александр Звягинцев, писатель, в 2003–2016 гг.  — заместитель генпрокурора РФ: «67% американцев даже в конце войны считали, что необходимо провести просто суд Линча над всеми. Черчилль в начале войны считал, дескать, какая разница, какой будет суд, нужно только думать, где поставить виселицы и длину веревки рассчитать правильно. Рузвельт то ли впрямь, то ли шутил, говорил, что нужно кастрировать всех немцев, поскольку они развязали две фактически мировые войны. Вот такие настроения были».

Кристоф Сафферлинг, профессор кафедры уголовного права Нюрнбергского университета: «Сталин был за то, чтобы провести судебное разбирательство, в отличие о премьера Черчилля, который хотел казнить немецких военных преступников на месте. Нюрнбергский процесс стал новой, революционной идеей в международном праве. Необходимо, если нет способа совсем предотвратить войну, то через угрозу уголовного наказания как можно больше сократить страдания гражданского населения. Это главный итог и главный урок Нюрнбергского процесса».

По воле судьбы именно в Нюрнберге, партийной столице режима, там, где Гитлер устраивал гигантские шествия и съезды своих сторонников, лица, олицетворявшие не только политическую, но и военную, промышленную и идеологическую элиту Германии, были помещены в 11-метровые отдельные камеры примыкавшей к Дворцу юстиции тюрьмы.

Американцы, в чью зону оккупации входил Нюрнберг, вели дотошное круглосуточное наблюдение, старались сделать пребывание в заключении мучительным: даже расческой, карандашом и очками можно было пользоваться только под присмотром. Кормили пищей самой невзыскательной, из грубой посуды. Делались и просто несуразные вещи.

Аксель Фишер, научный сотрудник мемориала Нюрнбергского процесса: «Остались две скамьи, а всего их было четыре, где размещались обвиняемые. На передней скамье слева сидели Герман Геринг и Рудольф Гесс. Можно убедиться, что спинка скамьи приделана довольно сложным и странным образом.

Это связано с тем, что архитектор Дэн Кайли, делавший чертежи этой мебели и являвшийся одновременно сотрудником американской разведывательной службы ОСС, считал, что опоры для спины не требуется, мол, нацистские преступники не должны чувствовать себя удобно.

Все-таки впоследствии стало ясно, что подсудимые на протяжении длительных заседаний (6 часов в день) не могут обойтись без задней стенки, даже если они нацистские преступники, поэтому снизу была добавлена несущая конструкция, к которой прикрепили спинку. Это единственные оригинальные предметы мебели, сохранившиеся с тех пор».

Все подсудимые оправдывались, сваливали вину на фюрера. Лишь Геринг, понимая, что шансов у него нет никаких, дал настоящий бой обвинителям.

Элли Диркс:, секретарь немецкого адвоката Вайсгербера: «Каждый защитник имел право на двух помощников и двух-трех секретарей, я стала одной из них. В мои обязанности входило разыскивать свидетелей, опрашивать их, фиксировать показания. Для меня эта работа была очень важна, так как во дворце юстиции нас кормили обедом. С нами, кстати, питались жена Геринга Эмми и их дочь Эдда. Из всех подсудимых Геринг был самым вежливым и обходительным».

Как ни оправдывались нацисты, немецкая обстоятельность, привычка все документировать пошла им во вред. В ходе 400 заседаний были оглашены почти 3 тысячи сохранившихся документов, в том числе обнаруженные в соляных шахтах и других гитлеровских тайниках, с подписями и печатями, отправлявшие людей на смерть.

Надежды на мягкий приговор исчезли, когда на экране стали показывать американскую и советскую кинохронику о нацистских лагерях смерти. Даже Геринг был поражен, фильм, мол, испортил ему настроение. После допроса Геринга советским главным обвинителей Романом Руденко в американской прессе даже появилось сообщение: «Руденко выхватил пистолет и застрелил Геринга».

Александр Звягинцев: «Руденко возмутился. На следующий день, когда к нему подошли американские журналисты, ему сказали: господи, какая разница, разве легче было Герингу от пулеметных вопросов, которые вы ему задавали, фактически расстреливая его в упор».

Герингу, впрочем, не было суждено погибнуть ни от пули советского обвинителя, ни даже от виселицы. Просьбу 11 приговоренных заменить им повешение расстрелом суд отклонил. За полтора часа до исполнения приговора Герингу все-таки удалось воспользоваться капсулой с цианистым калием. До сих пор неясно, получил ли он ее от жены во время свидания через поцелуй, то ли ее ему передал от неких друзей с воли американский охранник, с которым Геринг сдружился.

Тела казненных были доставлены в крематорий Мюнхена, сожжены, а прах развеян над одним из притоков реки Изар, чтобы избежать попыток поклонения в будущем.

Нюрнбергский процесс самым ярким образом продемонстрировал, сколь жизненно важным и эффективным способно стать сотрудничество и взаимодействие стран с различными идеологическими системами, когда речь идет о борьбе с общей угрозой.

На фоне попыток поставить на одну доску Россию и гитлеровскую Германию этот исторический процесс является еще и напоминанием, что без Советского Союза те, кто оказался тогда в зале №600 на скамье подсудимых, вполне могли достичь своих целей мирового господства и творить свои преступления дальше.