Акушеры-самозванцы принимают роды по телефону

Возмущение и недоумение у многих в нашей стране вызвал на минувшей неделе мягкий приговор, вынесенный в Соединенных Штатах по делу о гибели Вани Скоробогатова, приемного ребенка из России. Усыновители — чета Крейверов — получили 16 месяцев заключения за непреднамеренное убийство и, поскольку уже провели в тюрьме более полутора лет, вышли на свободу.

Тем временем в Москве разбираются в обстоятельствах истории, трагический исход которой напомнил о проблеме, до сих пор у нас в стране не отрегулированной и вызывающей ожесточенные споры.

Женщина, ожидавшая двойню, решила рожать дома. Это, как уверяют сторонники такого подхода, и более естественно, и психологически комфортно. Но один из малышей погиб.

Корреспондент НТВ Андрей Григорьев попробовал разобраться, что не так и что с этим делать.

Они рождены будто специально, чтоб книгу сделать былью — наглядная иллюстрация. У автора бестселлера «Легко родить легко» Екатерины Осоченко старший ребенок появился на свет в классическом роддоме, двое средних — дома под наблюдением акушерки, а младший и вовсе без всякой медицинской помощи. Только муж присутствовал.

Екатерина Осоченко, писатель: «Мы же с зачатием справились без участия других людей. Энергетически, психологически, эмоционально и даже по здоровью это протекает совсем по-другому, если ты находишься дома».

По разным оценкам, сейчас от полутора до двух процентов российских женщин сознательно рожает на дому. Сторонники альтернативной медицины за ваши же деньги (а услуги домашних акушеров стоят не меньше пятнадцати-двадцати тысяч рублей) красноречиво расскажут о том, что стационар — это зло.

Эльвира Закаблуковская, домашний акушер: «Женщина взгромождается на родовый стол, а родовый стол, извините меня, очень неудобный. Где-то вот на моем уровне, на пояснице».

Эльвира Закаблуковская — домашний акушер, или, как она сама себя называет, повивальная бабка. Ее кредо — никаких лекарств и хирургических инструментов. Чтобы ни в коем случае не было похоже на роддом.

Эльвира Закаблуковская: «Я владею народными способами ведения родов. Иной раз принимаю роды по телефону. Иной раз бывает, да. Вот в этом году я ехала на машине за рулем и консультировала».

Ее коллеги по профессии обычно вообще стараются не попадать в объектив видеокамеры. В России акушерская деятельность на дому — вне закона.

Александр Наумов, домашний акушер: «Они считают это занятие врачебной деятельностью. И, соответственно, никто не лицензирует. Поэтому они имеют право дома рожать, а те, кто помогает… Поэтому я всегда говорю: вот вы меня приглашаете на роль тамады. Я приезжаю пить чай».

Квалификацию такого помощника никак не определить. В клинике за жизнь и здоровье пациентов отвечает врач, а здесь, получается, и спросить не с кого. Случись что — все равно придется как можно быстрее ехать в ближайшую больницу.

Владимир Холодович, заместитель главного врача по акушерству и гинекологии городской клинической больницы Тамбова: «У женщины, как правило, это проблемы, связанные с послеродовым периодом. Это кровотечения, это инфекция. У ребенка — это травмы. Когда, рожают, извините меня, в унитаз, и „скорая“ оттуда извлекает плод? Были случаи? Были. Плохо это или хорошо? Ну, наверное, плохо. Но зато дома, да?»

С регистрацией рожденных на дому младенцев тоже всегда возникают проблемы. Может быть, вы ребенка похитили?

Ирина Вишнякова: «В ЗАГСе все это ужесточили и сказали, что нужно делать анализ ДНК. Что это ваш ребенок. Я не знаю. Конечно, глупость полная. Ну, может, не глупость. Но вот такие вот правила».

В санкт-петербургском центре «Колыбелька», где рьяно пропагандировали домашние роды, погибли шестеро детей и еще двое остались инвалидами — это только доказанные следствием факты. Руководившая организацией Елена Ермакова получила пять с половиной лет колонии. Но после того как родила ребенка в тюремном госпитале, досрочно вышла на свободу.

Ольга Васильева, пострадавшая: «Она понимала, что ей ничего за это не будет. Ей важно было только деньги получить. И она могла там продержать человека трое суток в родах. Или как нашу крестную Катю Сахарову — неделю в родах. Уже ребенок умер там внутри и начал загнивать. Она ее держала все равно, хотя прекрасно понимала».

В большинстве европейских стран домашние роды официально разрешены. Правда, изначально доктор непременно обследует пациентку и определяет, нет ли у нее противопоказаний. Дома остаются лишь те, кто абсолютно здоров. Обязательно присутствие акушера или даже двоих, и роддом в пятиминутной доступности. Кое-где под окнами даже дежурит специализированный мобильный госпиталь.

Ольга Паршикова, заведующая отделением новорожденных клиники акушерства и гинекологии имени Снегирёва: «Предугадать тяжелые осложнения, кровотечение невозможно. И спасти эту женщину, если это возникнет дома, не представляется возможным вообще. Те врачи, которые рекомендуют рожать дома — я считаю, это преступно».

У москвички Натальи Доценко беременность протекала вполне нормально, но в самом процессе родов вдруг потребовалась срочная реанимация. Если бы все происходило дома, ее просто не успели бы доставить на операционный стол.

Наталья Доценко: «Как можно за жизнь ребенка не беспокоиться, чтобы оставаться дома и принимать какие-то знахарские, первобытные методы, когда перед тобой уже ответственность за новую жизнь?»

В роддоме младенец сразу попадает к неонатологам — специалистам по детям до года — теперь они за его здоровье несут ответственность. Акушер может просто не знать, что с ребенком что-то не в порядке.

Владимир Гаркуша, заведующий отделением реанимации новорожденных Клиники акушерства и гинекологии имени Снегирёва: «Вот этот ребенок, он родился и сразу потребовал интубации, поскольку самостоятельного дыхания у него не было. Его необходимо тут же согревать, потому что, если не поддерживать температуру, наступает холодовой шок, и вылечить такого ребенка теоретически невозможно».

Все это есть под рукой в клинике, а вот обеспечить подобный уход дома практически невозможно.

До начала XX века воспользоваться квалифицированной врачебной помощью могли себе позволить лишь немногие — в России не больше пяти процентов всех беременных. Уровень детской и материнской смертности резко снизился только после повсеместного внедрения роддомов — этого никто не отрицает. Современная система рождалась в муках, преодолевая религиозные предрассудки и суеверия, но перспектива медицинского вмешательства кого-то по-прежнему едва не доводит до помешательства.

Без хирургии в этой отрасли никак не обойтись, утверждают практикующие доктора. Кесарево сечение — самая распространенная в мире операция, но как раз у нас ее применяют только в безвыходных ситуациях, в два раза реже, чем, скажем, в США.

Михаил Ковалёв, профессор кафедры акушерства и гинекологии МГМУ имени Сеченова: «Ни один здравомыслящий акушер-гинеколог не схватится за скальпель просто от того, что у него руки чешутся. Обычно это всегда имеет под собой серьезные медицинские показатели».

В большинстве отечественных роддомов сейчас стараются обеспечить и душевное отношение, которого многим беременным так не хватает. Только вот чаще всего это — дополнительная услуга.

Евгения Ломоносова, председатель Общественной организации родителей: «Как только начинается некий комфорт и кто-то идет навстречу — это начинается уже где-то в районе 70 тысяч. А когда у нас одна знакомая сказала: да мне не надо анестезиолога, мне не надо „кесарево“, я, наоборот, хочу этого избежать, я хочу естественных родов. Ей сказали: ну, это вам обойдется в два раза дороже!»

В принципе, родить можно вообще бесплатно, но даже тогда женщина приносит клинике шесть тысяч по родовому сертификату. В России ежегодно рождается почти два миллиона младенцев — это уже 12 миллиардов рублей. За 50 тысяч можно получить отдельную палату и особую заботу медсестер. Около 100 тысяч стоят семейные роды: джакузи, присутствие родственников и даже возможность ночевать в соседней комнате. Рожает за деньги в среднем каждая третья, и, по оценкам экспертов, общая сумма по стране составляет около 30 миллиардов рублей.

Александр Саверский, президент Лиги пациентов: «Акушерское сообщество не хочет допустить домашних родов, потому что это уводит из-под их контроля ситуацию. И в денежном смысле, и в медицинском смысле. И, в принципе, я с ними в чем-то согласен. Нужно создавать механизмы, при которых государство будет участвовать в этих самых домашних родах».

И ведь гораздо проще сделать не дома, как в клинике, а в клинике, как дома. В акушерском отделении городка Волгореченск под Костромой за долгие годы работы — ни одного смертельного случая, а все потому, что рассчитан он всего на пять пациенток, и к каждой, естественно, индивидуальный подход.