Глава карельского филиала общества «Мемориал» Юрий Дмитриев обратился к свои соратникам. 29 сентября Верховный суд республики ужесточил наказание правозащитнику по обвинению в насильственных действиях сексуального характера — до 13 лет колонии строгого режима. Пока приговор не вступил в силу, краевед пытается изменить ситуацию.
После того, как Верховный суд Карелии отправил на пересмотр оправдательный приговор по трем статьям и увеличил срок лишения свободы в обвинительной части за педофилию до 13 лет, Юрий Дмитриев передал письмо на волю. Оно адресовано обозревателю «МБХ медиа» Зое Световой. Сочувствующие воодушевились и собрали группу поддержки.
Группа поддержки у главы карельской НКО «Мемориал» действительно большая. В числе тех, кто считает дело «грязным и сфабрикованным», — ученые, деятели культуры, политики, священнослужители. Словом, умные, образованные люди. Они подписали открытое письмо в защиту, как им кажется, «политзаключенного». Лишь единицы из них знают Дмитриева лично, но это не мешает им настаивать на его невиновности. Такой позиции придерживается, например, академик РАН, доктор
История началась в 2016 году, когда Дмитриева заподозрили в развращении ребенка. Поводом стала коллекция снимков — около 200 штук. На них — обнаженная девятилетняя приёмная дочь. Как утверждал сам Дмитриев, девочку он снимал для так называемого «дневника здоровья». Но много ли родителей снимают детей в таком виде — полностью голыми, в разных позах, в том числе откровенных, — а потом хранят изображения?
Сомневаться в искренности показаний Дмитриева можно и дальше. Трехлетнюю девочку супруги взяли из детского дома в
Геннадий Сараев, уполномоченный по правам ребенка в Республике Карелия: «Отсутствие женщины в доме могло развязать руки Дмитриеву, поскольку контроль со стороны женщины за отношениями между приемным отцом и дочерью отсутствовал. В данном случае, к сожалению, у нас есть случаи, когда приемные отцы, оставшись один на один с дочерьми , проявляли сексуальный интерес к девочкам».
Обвинение в растлении активисту Дмитриеву предъявили не сразу. В этом его сторонники правы. Но говорит это не о подтасовке фактов, а о сборе доказательств. Одних фотографий было недостаточно, а девочка раскрыла обстоятельства ее взаимоотношений с бывшим приемным отцом не сразу, а лишь после того, как Дмитриев заявил, что планирует забрать ее обратно к себе. Страх возвращения, видимо, и заставил ее говорить. А Дмитриева — бежать за границу, несмотря на подписку о невыезде. Соратники сразу постарались предать делу политическую окраску. За судебным процессом следили несколько европейских дипломатов, которые приезжали и на оглашение приговора. Они были готовы защищать Дмитриева, но совершенно не разбирались в деталях его дела.
Странно получилось и с адвокатом Дмитриева Виктором Ануфриевым. По причине его болезни заседание по апелляции пришлось отложить. Тем не менее уже на следующий день его застали идущим на работу в добром здравии. Вторая попытка сорвать процесс не удалась.