Москву наводнят высокотехнологичные церкви

В Северной столице на минувшей неделе отметили 200-летний юбилей Казанского собора. Торжества по этому случаю возглавил патриарх Московский и всея Руси Кирилл, а само здание, уникальное творение зодчего Андрея Воронихина, украсила новая подсветка. В этом можно убедиться с наступлением сумерек.

В стране тем временем обсуждали и наблюдали за возведением нового веяния от служителей культа — так называемых модульных храмов. Корреспондент НТВ Роман Соболь присмотрелся к идее, а также выслушал мнение и скептиков, и оптимистов.

Перед Театральным центром на Дубровке, справа от памятника жертвам Норд-Оста, вдруг появился котлован. Прохожие сквозь забор видят: строители вяжут арматуру под фундамент и работа кипит. На щите информации надпись: здесь будет храм на 500 мест, модульный. Что это значит? Отец Владимир, будущий настоятель строящейся церкви, приезжает сюда каждый день. Обсуждает с прорабом детали проекта, так что в новых технологиях разбирается.

Отец Владимир: «Кто-то так, наверное, охарактеризовал — модульное строение, потому что эти храмы строятся довольно таки быстрым новым методом. Но это никаких не кубики, никакие не пазлы, никакие не конструкторные храмы».

Это одна из 200 новых церквей, что скоро возведут в Москве. За основу взяли 6 типовых проектов. Но у каждого храма будет своя изюминка: облицовка, роспись и, конечно, внутреннее убранство. Первые из московских новостроек откроются для прихожан через год.

А в рамках акции российского клуба «Православных меценатов» церкви были собраны уже к вечеру — семь храмов в семи городах за один день. Бизнесмены и артисты надели фуфайки и взялись таскать бревна, чтобы в спальных районах Южно-Сахалинска, Иркутска или Калининграда появились церкви шаговой доступности.

Протоиерей Николай Щербаков: «Раньше было слово: надо войти в храм. А сегодня говорят: надо выходить к людям, постепенно. Потом переходим к таинствам, говорим и о церкви, о вере, о православии, о России».

Открыть приход — полдела. Здание с куполами еще не церковь, церковь — это люди. Протоиерей Николай Щербаков решил заниматься хоккеем для себя, чтобы форму поддержать. Одноклубники — ребята молодые и от церкви далекие, к батюшке долго присматривались. Но сейчас, после ледовых баталий, нет-нет да и подходят к нему за житейским советом, а то и за благословением.

Настоятеля ярославского прихода, отца Георгия, можно назвать новым православным миссионером. Его миссия — личным примером доказывать: православная церковь ближе и понятнее, чем кажется. Про себя он говорит так: «Мне бензин в кровь попал». Вот и прибился к байкерской тусовке. Но священник даже на отдыхе при исполнении.

Георгий Лапшин, настоятель Благовещенского храма: «Когда едешь, когда много машин, молишься. И когда совершенно пустая трасса, это тоже подвигает к молитве. Когда закат красивый, скажем, какие-то места интересные проезжаешь. Мотоцикл дает возможность, потому что обзор вокруг 360 градусов».

Патриархия хобби православного батюшки одобрила. И прихожане, кажется, гордятся своим пастором и необычным пополнением его паствы.

Верующая: «Они крестные ходы на мотоциклах делают, святые иконы, по деревням они ездят. Это же своего рода тоже ведь как апостолы проповедают».

За 10-летие воинствующего атеизма между церковью и обществом была вырыта пропасть. Стереотипы до сих пор не выветрились.

Максим Козлов, настоятель домового храма мученицы Татианы при МГУ им. М. В. Ломоносова: «Люди чаще всего боятся страшилок. Не реальных сторон теневых церковного бытия, которые у нас встречаются, а страшилок мифологизированных абсолютно. Страшилка о толстом жадном священнике на Mercedes, который вашу беду использует для того, чтобы набить свою мошну, при этом будет подторговывать водкой и табаком, несомненно, в близлежащем ларьке».

До поры до времени традиционную религию замещала вера в идеалы коммунизма, а потом и вовсе вакуум образовался. И каждый заполнял эту пустоту, как мог. Кто в сектанты подался, кто в запой.

Дмитрий Смирнов, потоиерей: «Мы теперь по количеству самоубийств вышли практически на первое место в мире. Народ практически вымирает от пьянства, ну а теперь уже и наркомания добивает тех, кто выжил в этом беспробудном пьянстве».

Хороший батюшка — он и наставник духовный, и психотерапевт по совместительству. Но общество меняется стремительно, а любая религия основана на догмах — заповедях, которым несколько тысяч лет от роду.

Владимир Легойда, секретарь Высшего церковного совета Русской православной церкви: «Современный человек, молодой человек, да и, в общем, может, и не очень молодой, категорически не приемлет назидание. Вот никакого прямого назидания сегодня, конечно, быть не может. Тут нужно находить то, что волнует человека».

Что может предложить церковь с ее традиционными ценностями человеку продвинутому, живущему в виртуальном пространстве? У отца Андрея весь приход — человек десять. Старики да старухи из села Болотникова. А в блоге аудитория куда больше, порой до 3 тысяч посещений в день.

Андрей Ефанов, протоиерей: «Ежедневно приходят десятки, бывает до сотни вопросов. На них нужно ответить. Нужно побеседовать с определенным количеством людей, которые нуждаются в помощи, в поддержке. Или просто даже пообщаться, чтобы люди не чувствовали себя одинокими».

Отец Андрей считает, что его служение — за ноутбуком. Если заблудшая душа не идет в храм, храм идет к ней, даже во Всемирную паутину.

У модернизации Православной церкви хватает и сторонников и противников. Кто-то сетует на отход от традиций, кто-то подозревает церковников в сращивании с мирской властью. Есть и такой вопрос: а как быть с нашим многонациональным и многоконфессиональным обществом?

Александр Голомовзин, член Фонда «Здравомыслие»: «Активное включение людей в религию — православие, мусульманство, неважно какую, — не создает позитива в стране, оно разделяет».

И нужны ли москвичам еще 200 церквей?

Александр Голомовзин: «В городе полно социальных проблем, которые нужно решать незамедлительно. Те же к примеру детские сады, в которых огромные очереди».

В патриархии утверждают: храмы строятся на частные пожертвования, из бюджета ни копейки. Так что это строительство не в ущерб детским садам. Зато при каждой церкви обязательно откроют социальную службу: бездомным помогать едой, одеждой или временной работой, за стариками в округе присматривать.

Когда-то в Москве церквей было сорок сороков, то есть 1 600. А сейчас 1 церковь на 40 тысяч человек, в праздники не протолкнуться.

Сейчас во всем мире, по данным Московского патриархата, служат лишь 30 000 православных священников. 100 лет назад в дореволюционной России их было 300 000. Диктатуре пролетариата почти удалось уничтожить священнослужителей как чуждый элемент. В довоенной стране оставалось лишь 300 действующих храмов, потом, правда, в 43-м Сталину понадобилось чудо и удавку ослабили, открыли 6 000 церквей. Но еще десятки тысяч так и оставались в запустении.

Отец Владимир: «И на пеньке молились в лесу, и на камушке. А здесь можно сказать, слава Богу, у нас все сделано».

Пока отец Владимир поставил алтарь в строительном вагончике. В соседней бытовке обосновались прорабы, на стене — чертежи будущей церкви.

Александр Вовк, строитель: «На парадном входе будет звонница, здесь вот алтарь».

Первый уровень — монолитный, армированный бетон. Выше — кирпичная кладка. С куполами сложнее, строить церкви подрядчику еще не доводилось. Придется приглашать специалистов со стороны. Храм, конечно, построят, конструкция крепкая — простоит долго, а вот станет ли эта церковь настоящим намоленным местом, от строителей уже не зависит.