Обитель зла

На минувшей неделе был вынесен вердикт по громкому делу Макарова. Бывшего чиновника Минтранса признали виновным в том, что он надругался над собственной дочерью, и приговорили к 13 годам заключения.

Сам он с решением суда не согласен и намерен его обжаловать. Его родственники считают, что случившееся — чудовищная ошибка, доказательная база шита белыми нитками. Следствие утверждает: ничего подобного, у нас все четко.

Тем временем сообщения о поимке подозреваемых в педофилии поступают чуть ли не каждый день из разных российских регионов. Ощущения от происходящего противоречивые: то ли масштабы зла куда страшнее, чем казалось, то ли реальный прорыв в борьбе с ним наметился.

Корреспондент НТВ Андрей Григорьев попробовал разобраться, так что же все-таки ближе к истине.

Громкое дело закончилось не менее оглушительным (по крайней мере, для обвиняемого) приговором. Бывший чиновник Минтранса получил 13 лет лишения свободы за сексуальное насилие над собственной дочерью. А ведь еще полтора года назад это была вполне благополучная семья.

Владимир Маркин, официальный представитель Следственного комитета РФ: «Очевидно, что в этой семье произошла трагедия. Но, понимаете, закон все-таки один для всех, и ничто не может оправдать совершение такого тяжкого преступления. Поэтому у следствия позиция однозначная — вина обвиняемого была полностью подтверждена, причем совокупностью собранных по делу доказательств».

Родственники убеждены: Владимир Макаров стал жертвой цепочки роковых врачебных и следственных ошибок.

Татьяна Макарова, супруга подсудимого: «Я не думаю, что это плановая, скажем так, акция против моего супруга. Я думаю, здесь имеет место, прежде всего, кампания, которая объявлена в нашей стране против педофилов».

На каждую экспертизу обвинения у защиты есть альтернативные отчеты независимых специалистов, по которым девочка вообще никакому насилию никогда не подвергалась. Каким результатам верить?

Ольга Костина, член Общественной палаты РФ: «Нам нужно сейчас концентрироваться на создании государственной межведомственной экспертизы по этому виду преступлений. У нас нет другого выхода. Иначе мы либо будем упаковывать людей по сомнительным каким-то соображениям, либо они будут выворачиваться. Это надо понимать».

Что вообще может быть в таких преступлениях доказательством? Понятно, когда злоумышленник пойман с поличным. В Кирове истопник общественной бани попал под объектив камеры видеонаблюдения, когда развращал знакомых мальчиков-подростков.

Оперативный сотрудник управления МВД по Кировской области: «Как правило, дети были выходцами из семей, так скажем, низкого социального положения. Из неполных семей, где отсутствовали отец либо мать».

Или когда сам свою вину признаёт. Там же, в Кировской области, безработный на следственном эксперименте подробно рассказывает о том, как изнасиловал, а потом задушил 11-летнюю девочку.

Подозреваемый: «Для чего это делали? Чтоб убить. Для чего убить? Чтоб не рассказала никому».

В Новосибирске мать троих детей заподозрила своего супруга в сомнительных пристрастиях.

Галина Мельниченко, супруга задержанного: «Стал более внимательный и ласковый к детям. Как-то нездорово внимательный. Дети стали жаловаться на нетипичное его поведение. Поглаживания и прочие действия сексуального характера».

Оперативники в телевизор вмонтировали скрытую камеру. Полученные кадры приобщили к делу как главный аргумент обвинения, хотя подозреваемый (его, естественно, немедленно арестовали) клялся, что никогда с детьми не выходил за рамки обычной отеческой заботы.

Алексей Тавров, друг задержанного: «Мы просто в шоке от происходящего. Мы не верим. Мы не можем поверить, что такое он мог когда-либо совершить».

И таких неоднозначных случаев в России масса, а ведь далеко не все еще соглашаются, чтобы происшествие стало достоянием гласности.

Врачи предлагают, прежде всего, четко разделять понятия: есть психическое отклонение, а есть люди, по разным причинам сознательно нарушающие Уголовный кодекс.

Изначально «педофилия» — лишь медицинский диагноз, но опросы общественного мнения неизменно показывают: абсолютное большинство россиян считает, что это вовсе не болезнь, а серьезное преступление, и наказание за него должно быть максимально суровым. Как иначе еще можно остановить бедствие, которое приобретает в последнее время совершенно недетские масштабы?

По данным статистики, количество официально зафиксированных в стране «насильственных действий сексуального характера в отношении несовершеннолетних» (именно так это именуется юридическим языком) с каждым годом увеличивается в несколько раз.

Блогер: «Спиралевидный треугольник — это символика педофилов».

Блогер Агата Кристи не сомневается, что этот рост напрямую связан с развитием Интернета. Педофилы, по ее мнению, получили в сети практически неконтролируемую площадку для общения, поиска очередных жертв и распространения детской порнографии.

Анна Левченко, блогер @agatacrysty: «Это целая паутина. У нас бывает, что в день мы находим до нескольких тысяч этих видеозаписей на нескольких сотнях аккаунтов. И ежедневно мои ребята ходят на Петровку, относят заявления о фактах распространения детской порнографии».

Вот по наводке блогеров полицейские задерживают старшего воспитателя детского летнего лагеря в Самаре. Как считает следствие, он девять лет, пользуясь служебным положением, прямо на рабочем месте занимался развращением малолетних и съемками детского порно.

Дмитрий Кашерский, заместитель начальника отдела специальных мероприятий главного управления МВД по Самарской области: «Им была придумана определенная система рейтинга, где детям начисляли бонусы. Мы предполагаем, что эти бонусы он использовал, чтобы привлекать детей и фотографировать их обнаженными».

В сети, между прочим, есть еще и анонимные группы, которые, не надеясь на помощь правоохранительных органов, подходят к борьбе еще более радикально.

Участник группы: «Мы начали кампанию „Стоп, ублюдки“ и вылавливаем педофилов в социальных сетях».

Эти крепкие парни ведут электронную переписку якобы от имени ребенка, пытаясь выманить педофила на встречу в реальной жизни.

Исследования показывают, что в преступлениях такого рода рецидив достигает 98% , то есть, даже отбыв срок, педофил почти наверняка примется за прежнее. А химическая кастрация, которую многие пропагандируют, — процедура крайне дорогостоящая и бесполезная, если пациент не идет на нее добровольно.

Ольга Бухановская, главный врач лечебно-реабилитационного научного центра: «Хоть член ему оторви, проблема этим не решится. Абсолютно. Потому что, помимо члена, есть другие части тела, даже и не тела, с помощью которых можно совершать любые напоминающие сексуальный акт действия».

Если человек действительно болен, это требует сложного и длительного лечения, как медикаментозного, так и психотерапевтического.

Александр Бухановский, заведующий кафедрой психиатрии и наркологии Ростовского медицинского университета: «Я абсолютно убежден, что при построении соответствующей системы лечения и профилактики это достаточно надежно. У нас есть опыт наблюдения в течение 15 лет».

Но что делать, если 13-летняя девочка по собственной инициативе оказывается в постели у взрослого мужчины, который собирался стать ее приемным отцом?

Антон Крючков, и. о. заместителя руководителя следственного отдела Невского района следственного управления СКР по Ленинградской области: «Факты не отрицала, однако ничего криминального и противоестественного в этом не видела, считала это в порядке вещей. И не имеет в данный момент к обвиняемому никаких претензий».

От этого, правда, развращение малолетних преступлением быть не перестает. Социум относится к педофилам резко отрицательно и всегда выступает только за ужесточение наказаний. Очевидно, что доказательства вины в такой ситуации нужны бесспорные, и у той же общественности никаких сомнений не должны вызывать.