Латиноамериканский пожар: беспорядки охватили уже несколько стран

Самый высокогорный мегаполис в мире — Эль-Альто (пригород боливийской столицы Ла-Пас). Над морем 4200 метров. Здесь из-за нехватки кислорода с трудом дается каждый шаг, но сторонники Моралеса с утра до вечера строят баррикады, убегая от газовых гранат и пуль, которые свистят, как боевые. О том, что будет дальше, высшая каста колдунов Аймара (индейский народ в Андах) гадают по листьям коки. «Священный лист показывает, что нас ждут серьезные проблемы», — говорит шаман. И не исключено, что на очередной штурм народ поднимут такие же сакральные приметы: когда дух священной коки или ветра скажет воевать.

Шестьдесят процентов населения Боливии — индейцы, с индейскими законами и нравами, священным культом дьявола и лидера. Свергнутый Моралес, каким бы политиком он ни был, был Аймара, свой парень. Его слушали и слышали, но ему пришлось бежать в Мексику, откуда не докричаться до своих.

Эво Моралес, президент Боливии: «После переворота у нас погибли 30 человек. Еще раз перед всеми я призываю успокоиться и успокоить Боливию, чтобы больше не было смертей!»

«Теперь мы хотим гражданскую войну», — кричат сторонники Эво Моралеса, которые растянулись многокилометровой цепью по всему Ла-Пасу. Они идут в сторону президентского дворца и самый главный вопрос — как всю эту процессию встретят сотрудники полиции.

Уход Моралеса уничтожил равновесие в конфликтующей стране. Страну возглавила оппозиционный вице-спикер сената Жанин Аньес. Но сторонники Моралеса не простят сам факт ее присутствия: тем более ее наряды от-кутюр вместо котелка чолиты и ее расистские идеи вместо братской риторики индейца.

Жанин Аньес, и. о. президента Боливии: «Я мечтаю о Боливии без сатанинских ритуалов коренных народов, город не создан для индейцев».

Зато она устраивает Вашингтон, который ждал реванша за неудачный переворот в Венесуэле. С самозванцем Гуайдо Жанин ожидаемо обменялась реверансами. Она клянется, что не начнет охоту на сторонников Моралеса, но дочь Эво, планировав остаться, спешно улетает в Лиму. Аньес обещает выборы, но не называет дату, попутно меняя внешнюю политику страны. Кубинские врачи и дипломаты из Каракаса уже объявлены персонами нон грата.

Карен Лонгарик, министр иностранных дел Боливии: «Это шаг к официальному разрыву дипотношений, потому что мы решили немедленно признать Хуана Гуайдо».

По этой логике команде Аньес придется рвать отношения и с Колумбией, если там не устоит проамериканский Иван Дуке. Президент уже ввел комендантский час, ограничил продажу алкоголя, закрыл сухопутные границы. Почти триста человек ранены в результате беспорядков, которые признаны крупнейшими в новейшей истории страны. Власть предупреждает — протесты у соседей будут детским лепетом, если в дело вступят партизаны ФАРК (Революционные вооруженные силы Колумбии). Больше полувека они грезят боливарианской революцией, и сейчас тот случай, когда они могут рискнуть зачистить Боготу от местных лидеров с американским паспортом.

Поддержка Трампа не спасает даже Пиньеру в Чили, хотя там никаких партизан нет. В Сантьяго ровно месяц требуют отставки президента. Уже больше двадцати убитых, больше двух тысяч раненых. Но Пиньера не уходит, как Моралес, хотя правозащитники бьют во все колокола: это самые кровавые репрессии со времен Аугусто Пиночета. Пиньере уходить нельзя: здесь финансовый центр Вашингтона на целом континенте. Настолько важный, что даже ярая оппозиция в Конгрессе становится послушной в нужный день — и Чили впервые в своей демократической истории перепишет конституцию. Конгресс обещает новый свод законов, но принимать их будет старая команда правых. Как и в Боливии, власть в Чили дает себе отсрочку до следующего года: в Ла-Пасе обещают выборы, здесь — конституцию.