Берлинале раздал награды борцам с режимом

В Германии подвели итоги Берлинского кинофестиваля. Наградных «медведей» как всегда раздали кино остросоциальному и режиссерам, борцам с режимом.

Корреспондент НТВ Константин Гольденцвайг — о лауреатах.

Берлинале не зря называют самым идейным киносмотром мира. Размашистым блокбастерам о том, как много денег в Голливуде, здесь традиционно предпочитают остросоциальное кино из дальних уголков планеты. Желательно таких, где режиссеру-вольнодумцу угрожает деспотичный режим, но он все равно не наступает на горло собственной песне.

Таким уголком этом году стал Иран. Начался фестиваль с того, что опальному режиссеру Джафару Панахи, которого иранские власти не выпускают из страны, устроителей Берлинале в знак поддержки демонстративно выделили место в ряду для жюри, красноречиво пустовавшее все эти дни. А закончился решением этого же жюри во главе с Изабеллой Росселини присудить главный приз — «Золотого медведя» — ленте другого иранского режиссера, Фархади, драме «Надер и Симин. Развод».

Развод просвещенной иранской четы, точнее сразу два — в завязке и в финале — лишь сюжетная рамка, в которую обрамлены все сегодняшние беды иранского общества, раздираемого на части исламскими догматами и светской моралью. Купанием в роскоши единиц и нищетой миллионов. Ради этого, а вовсе не для красного восточного словца, в кадре — кинострасти вроде убийств, сумасшествий, выкидышей. И все это с почти хичкоковским напряжением не в спецэффектах, а в совести, терзающей героев.

Асгар Фархади, режиссер: «Я понимаю, многие свяжут сейчас нашу победу с поддержкой в Берлине моего земляка Джафара Панахи. Я, кстати, связывался с ним перед прилетом сюда и тоже выразил ему свою солидарность. Однако мне хочется верить, что мы получили главный приз Берлинале, прежде всего оттого, что сняли хороший фильм».

Золотое правило Берлинале — чем дальше от масс-культа, тем лучше — сработало и в случае с «серебряным медведем». Второй по значимости приз в самой престижной номинации «Режиссура» достался сумрачному гению венгерского кино Беле Тарра. Его философская лента «Туринская лошадь» — угрюмая эпопея о грядущем апокалипсисе на примере одной деревенской семьи и их мучительно ждущей смерти лошади. Той самой, от объятий с которой, по легенде, сошел с ума Ницше.

За два с половиной часа в фильме мало что изменяется. И эта тягучая монотонность даже в форме — на все черно-белое полотно всего пару десятков монтажных склеек. Это явно должно подчеркнуть, если прежнему миру было сложно жить, то нынешнему трудно погибать.

Бела Тарр, режиссер: «Для меня важно быть полностью уверенным в том, что я делаю. И я был полностью уверен в то, что наша картина заставит зрителя ощутить всю боль этого мира. Мне вспоминается роман „Невыносимая легкость бытия“. Так вот, мы же пытались повествовать о невыносимости тяжести жизни».

Венгра Бела Тарра в Европе недаром сравнивают с русским Сокуровым. Такие киномудрецы на Берлинале всегда были в почете. Сам Александр Сокуров тоже должен был принять участие в фестивале, но, увы, его киноверсия «Фауста», снимавшегося на немецком, к началу Берлинале готова так и не была.

В итоге Россию в Германии представляла драма Александра Миндадзе «В субботу», посвященная одному дню обычного жителя Припяти, что случайно одним из первых узнал о трагедии на АЭС. Как ни велик был соблазн показать через атомную катастрофу катастрофу распада страны, Миндадзе его избежал, сфокусировавшись на распаде героя. И, возможно, поэтому на Берлинале фильм призов не получил. Слишком русское кино о людях, а не об изъянах мироустройства.