«Жить надо, как бы танцуя свинг». В Казани вновь открылся «Аксёнов-фест» — форум, в котором переплелись музыка и литература, кино и театр. Но главное — все это смогла соединить одна биография. На родине писателя Василия Аксёнова сегодня говорят о творчестве, танцуют и читают стихи. Этот фестиваль молодой, но уже обзавелся своими мистическими приметами.
Какими — увидел корреспондент НТВ Михаил Чернов.
Василий Аксёнов, как и положено стилягам, очень любил джаз. Потому и на «Аксенов-фесте» музыкальных импровизаций не меньше, чем литературы. Гостья из Чикаго Текора Роджерс ни «Звездного билета», ни «Апельсинов из Марокко» не читала, но что такое жить по-аксёновски, как бы танцуя свинг, ей объяснять не нужно.
Текора Роджерс: «Я ничего не знаю о „шестидесятниках“ и советских стилягах. Но я слышала, что джаз здесь всегда был популярен. Но он был вне закона. В подполье».
Три года назад он и сам отбивал свинг в этом зале, на первом «Аксёнов-фесте». Своих 75 он словно и не чувствовал.
Стать джинсово-джазовым «шестидесятником» ему определила судьба. Первый детский юбилей Вася Аксёнов встретил в детдоме. Обоих родителей, убежденных коммунистов, репрессировали. Клеймо сына врагов народа, Магадан и мединститут, потому что мама сказала: «В лагере врачи выживают».
Его раннюю повесть «Звездный билет» перевели на 27 языков. Потом были «Остров Крым», «Ожог» и самиздатовский альманах «Метрополь». Следом вынужденная миграция. О трудном, но веселом детстве мальчика Акси-Вакси, так похожего на него самого, — последний, неоконченный роман. «Детей ленд-лиза» презентуют в эти дни.
Ирина Барметова, координатор «Аксёнов-феста»: «Он писал о детстве не одного героя Акси-Вакси, а целого поколения. Поколение, которое потом стало поколением „шестидесятников“».
Василий Аксёнов, писатель: «Это поколение, которое, предположительно, должно было стать поколением рабов, стало первым поколением протеста».
В бывшей коммунальной квартире теперь — «Аксёнов-хаус». Так в шутку называют дом детства писателя-западника. Музей пытались сделать домашним, в нагрузку получили барабашек.
«Аксёнов-хаус», по словам устроителей, — это вовсе не пыльный музей, а некая творческая лаборатория. Но без музейной мистики не обойтись: когда здесь читают аксёновские произведения, портрет писателя падает вперед вопреки всем законам физики; а зеленую лампу уже замучались чинить — словно живая, она загорается, только когда сама этого хочет.
Такой «детектор лжи» безошибочно определит, кто поклонник творчества, а кто случайный гость, уверяют здесь. С такой работой директор музея и сама стала мистиком. Да и как иначе, если зовут ее — Аксёнова Ирина. Не родственница — так совпало.
Ирина Аксёнова, директор Дома-музея Василия Аксёнова: «Однажды в какой-то передаче меня представили сестрой. Нет, я не сестра, я друг семьи».
Пока Андрей Макаревич презентует свои книги и раздает автографы, литераторы Анатолий Найман и Евгений Попов рассказывают молодежи о советской «оттепели», глотке свободы и человеке в модном вельветовом пиджаке.
Анатолий Найман, писатель: «Приезжал в Ленинград. Обязательно шли в какой-то ресторан. Я приезжал в Москву — обязательно шли в ресторан. Когда счет приносят, я знаю, чем это кончится обязательно. Но все равно как-то неудобно не полезть за бумажником. Он говорит: „Я — Чарли-миллионщик“».
Стихи и проза, джаз и никакой грусти. Иначе, говорят здесь, писатель-оптимист очень бы ругался. Василия Аксёнова вспоминают под его любимую музыку.
