Рассекреченные документы пролили свет на детали освобождения Польши от нацистов

Бумаги, подписанные легендарными военачальниками, конечно же, привлекают внимание первыми. Там и донесение Рокоссовского о боях с немцами уже на польской земле, и впечатления Жукова от разрушенной Варшавы: «Город мертв». Но куда интереснее документы без маршальских автографов, но описывающие детали. Например, донесение, датированное августом 1944-го, о том, как поляки встречают советские войска.

Из документа: «Они радостными возгласами приветствуют наших бойцов и офицеров, выносят им воду и молоко, угощают ягодами, преподносят цветы и горячо выражают благодарность за освобождение от немецкого ига. Местное население охотно уступает свое жилье для расположения воинских учреждений и отдыха военнослужащих».

Другой рапорт описывает, как советские офицеры осторожно пытались завоевать доверие польских священников и, судя по бумагам, получалось. Есть даже свидетельство, как ксендз во время проповеди хвалит Красную армию. В религиозной стране договариваться со священниками было необходимо, иначе рисковали лишиться поддержки воевавших на советской стороне поляков.

Михаил Мягков, научный директор Российского военно-исторического общества: «Ведь были такие эпизоды, когда польская армия, армия Войска Польского, перед тем, как идти в бой, шла в костел. Там они молились и шли сразу в бой. Ни в коем случае не трогать костел — это был строжайший приказ. Естественно, предписывалось советским бойцам вести себя достойно, уважительно, да, не панибратствовать, но относиться к полякам именно как к союзникам».

Зима 1945-го. Рапорт о похоронах убитых советских солдат. Особенный контраст с нынешним отношением польских властей к памяти павших.

Из документа: «Гроб, венки и памятники были сделаны польским населением. На венках были надписи от благодарных детей своим освободителям».

Но «освободителями» их все же считали не все. Партизаны польской Армии Крайовой чужих солдат — германских или советских — на своей земле видеть не хотели. А потому вроде бы с радостью встречавшие красноармейцев днем могли превращаться ночью в диверсантов.

Из документа: «Отношение к представителями Красной армии радостное, дружелюбное, но в то же время и настороженное. Обычно жители не решаются первыми начать разговор с нашими офицерами и красноармейцам. От разговоров на политические темы население, как правило, уклоняется».

Альбина Носкова, доктор исторических наук, главный научный сотрудник института славяноведения РАН: «Уже в 1944 году были случаи, которые вылились потом в несколько сотен убитых советских военнослужащих. Убитых не на поле боя. Их просто отлавливали, мучали. Есть документы, которые без содрогания нельзя читать, как издевались над советскими солдатами и офицерами. Понимаете, это тоже было».

Письма с фронта контролировала госбезопасность, среди рассекреченных документов полноценный обзор о том, какой Польша виделась советским солдатам. Идеологии в этих текстах крайне мало, зато сочувствия и сострадания сполна.

Из документа: «Сегодня мы получили две буханки хлеба и отдали ребятишкам, очень жалко на них смотреть. Такой нищеты, какая царит среди поляков, я никогда не видел, крестьяне питаются одной картошкой, которую варят в мундире для экономии».

Юрий Жуков, доктор исторических наук, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН: «Придумывают насчет мародерства, насилия и прочего. Это все фантастика. За это тут же на месте преступления расстреливали публично без суда и следствия. В присутствии всех — рота, батальон. Поэтому все знали: лучше не надо».

Пожалуй, единственный вопрос, на который в этих документах ответа не найти: почему они так долго были секретными? Ведь в этих рапортах и сводках по большому счету нет сенсации, зато есть подробности и детали, зафиксированные очевидцами. Оценить их самостоятельно может теперь любой.