Вслед за Речником и Островом фантазий городские власти занялись противоположным берегом Москвы-реки , намереваясь снести постройки яхт-клуба «Вираж» и особняки на Карамышевской набережной.
Вслед за Речником и Островом фантазий городские власти занялись противоположным берегом
Корреспондент НТВ Николай Захаров отправился на недвижимый фронт.
Пройти по Абрикосовой и свернуть на Виноградную в дачном поселке Речник уже не получится — дома здесь будут снесены по решению суда. Следом, по словам судебных приставов, с лица земли должны исчезнуть строения на Карамышевской набережной — они на противоположном береге
О масштабном наступлении на эти строения в эфире столичного телеканала объявил московский градоначальник Юрий Лужков.
Юрий Лужков, мэр Москвы: «По Карамышевской набережной стоят шесть потрясающих вилл, просто потрясающих вилл. Мы добились судебного решения, окончательного, что эти строения незаконны. В рамках закона будем действовать. Мы найдем решение, при котором эти люди, которые вот просто нагло, пренебрегая всем, имея, наверное, приличные деньги, взяли и построили там эти здания. Они их не получат».
К карте боевых действий с незаконной, по мнению мэра, недвижимостью вслед за поселком Речник, Островом Фантазий и Карамышевской набережной добавился поселок Сокол, или, как его называют, поселок художников.
Местная жительница: «Вот у меня дом с
Претензии появились, когда чиновники разглядели: каждый третий дом в поселке по документам значится как малогабаритная квартира.
Олег Митволь, префект Северного административного округа г. Москвы: «Все знали, что это охранная зона. Особенно те люди, которые туда прописались
Владимир Стоцкий, председатель территориального общественного самоуправления «Поселок Сокол»: «На всех документах, которые есть у собственников, есть подписи руководителей практически всех департаментов, включая Москомнаследие, включая префектов округа, которые все это санкционировали, все дома прошли госприемку».
Сейчас московская мэрия судится за 282 объекта, требуя признать их незаконными. Сносить, нельзя помиловать. Запятая в этой фразе поставлена, кажется, уже однозначно.