Откровенный разговор с президентом

Сегодня ровно в полдень три главных телеканала страны — «Первый», «Россия» и НТВ — начали показывать одну и ту же программу.

В прямом эфире итоги года подвел Дмитрий Медведев. Вопросы ему задавали руководители каналов — Константин Эрнст, Олег Добродеев и Владимир Кулистиков. Общение было динамичным, временами захватывающим, 1 час 20 минут пролетели незаметно.

Президент высказался практически на все острые темы: о кризисе, демократии, сырьевой зависимости, пьянстве за рулем, теракте на «Невском экспрессе» и пожаре в Перми.

Были и нетривиальные вопросы. Например, о распорядке дня и о тренере Гусе Хиддинке. Кроме того, в режиме реального времени объявлено о реформе МВД и еще двух нововведениях.

Самые яркие фрагменты интервью — вашему вниманию.

Константин Эрнст: «Дмитрий Анатольевич, 2009-й — непростой год. Страна столкнулась с новыми вызовами. Каким Вам видится уходящий год? Что получилось, а что нет?»

Дмитрий Медведев: «Знаете, конечно, год был очень сложный. Он принес довольно много драматических событий. Я думаю, что всем нашим гражданам в этот год было нелегко. Самый главный итог — это то, что мы выстояли, мы выдержали, мы продолжили развитие и мы, на мой взгляд, заплатили относительно небольшую цену за тот международный финансово-экономический кризис, который разразился на планете.

Что удалось? Удались, на мой взгляд, минимум три вещи. Первое и самое главное — мы сохранили социальную стабильность. Мы обеспечили тот набор социальных выплат, который обещали. Ни одно социальное обязательство не прекращено. Наоборот, в этом году мы переходим к новой системе выплаты пенсий, мы начали платить пенсии в повышенном объеме. Причем рост этот — не только за счет, что называется, номинального изменения, но это и реальный рост. Практически на треть в номинале и на четверть в реальном измерении повысились пенсии. И в следующем году эта работа будет продолжена. Вот это первое и, наверное, самое главное.

Второе. Нам удалось обеспечить финансовую стабильность. С этим были проблемы. Год начался очень тревожно. Правительству, Центральному банку необходимо было предпринять все усилия для того, чтобы навести порядок в финансово-кредитной сфере, обеспечить стабильность национальной валюты, обеспечить нормальную работу наших банков, не дать им свалиться, не дать развиться сценарию, который был в 98-м году.

Все это было сделано. Финансовая система стабильна, она работает, более того, в этом году мы получим инфляцию существенно ниже, чем в прошлом году. В прошлом году она была около 13 процентов, а в этом году она будет в районе 9 процентов.

Ну и, наконец, третья вещь. Мы смогли все-таки запустить механизмы поддержки системообразующих предприятий. Ни одно крупное предприятие не находится в состоянии банкротства. Всем оказана поддержка, коллективы трудоустроены.

Что не удалось? Во-первых, у нас осталась прежняя экономическая система, основанная на сырьевом рынке, основанная на продаже нашего сырья, прежде всего наших энергоносителей. Конечно, эта задача за один год не решается, но это для нас явно обстоятельство, которое тормозит наше развитие сегодня. С одной стороны, мы получаем большие деньги от экспорта сырья, но, с другой стороны, мы понимаем: только за счет сырья развивать экономику невозможно, тем более что провалы в ценах на сырье очень быстро и очень больно отражаются на состоянии нашей экономики.

Второе. У нас много неконкурентоспособных предприятий, которые должны переоснащаться, превращаться в современные. И поэтому для нас крайне важно, чтобы инновационный характер развития производств стал преобладающим.

Наконец, на мой взгляд, что нам не в полной мере удалось, — это совладать с безработицей. Это тоже очень сложная и серьезная проблема. Мы ею занимались, была разработана целая программа, которая в принципе сдержала темпы роста безработицы, уменьшила количество незанятых людей. Но с этой проблемой в полной мере нам справиться не удалось. Эта работа будет продолжена».

Олег Добродеев: «Возвращаясь к тому, что Вы сейчас сказали, Дмитрий Анатольевич, почему вообще модернизация как основная тема заявлена именно сейчас, в самый, наверное, непростой для нашей экономики вообще период?»

Дмитрий Медведев: «Если мы не предпримем мер по переходу к современной, высокотехнологичной экономике, мы не сможем никогда справиться с технологической отсталостью, не сможем изменить нашу экономику радикальным образом. И тогда мы будем в большей степени зависеть от той цикличности, которой подвержена мировая экономика. При любом провале, при любом изменении мировой экономики, при любых даже неприятных, каких-то небольших событиях, которые будут происходить, мы на них будем очень быстро реагировать.

Определены пять приоритетов модернизации: это и энергоэффективность, и создание новых видов топлива, и развитие ядерной энергетики, и развитие информационных технологий, развитие космических технологий, развитие здравоохранения и прежде всего производства лекарств. Вот по всем этим чувствительным направлениям мы должны сделать прорыв, сделать качественный скачок вперед».

Владимир Кулистиков: «Дмитрий Анатольевич, чтобы „Россия — вперед“, как Вы писали в своей статье, как Вы говорили в Послании, нужно отказаться от некоторых неприятных российских традиций, например, от вековой коррупции, от настроений иждивенчества. Но у самой модернизации в России есть довольно жутковатые традиции. Петр Великий, помним, брил бороды, рубил головы. Сталин стер миллионы в лагерную пыль.

Вы говорите (когда говорите о модернизации) о том, что нужно развивать демократические институты, гражданское общество, опираться на право, на экономические стимулы. Вы действительно верите, что в стране, где народ от перемен, в общем, по привычке не ждет ничего хорошего, наверное, со времен отмены Юрьева дня, можно гуманными, демократическими, ненасильственными методами проводить эффективную модернизацию?»

Дмитрий Медведев: «Владимир Михайлович, я верю в это по нескольким причинам. Во-первых, наш народ сильный, подготовленный, умный. Он способен к изменению, он способен меняться не только из-под палки, но и имея эту задачу как внутреннюю цель. Это первое.

Второе. Большинство наших соседей прошло практически такой же путь. Да, у каждого своя история. У кого-то было больше диктатов, у кого-то меньше, кто-то развивался более плавно, кто-то развивался гораздо более драматично. Но в целом другие народы нашли в себе силу и внутренний мотив развиваться под влиянием собственных целей, под влиянием необходимости быть сильными, независимыми, эффективными, мощными. Что же, мы этого не сможем сделать?

Поэтому я считаю, что модернизации, которые проводились насильственным путем, они все в прошлом. Я, кстати, не отрицаю некоторой пользы, которую они принесли в конечном счете, но метод, которым это проводилось, абсолютно неприемлем.

Поэтому мы пойдем, как говаривал наш классик, своим путем. Модернизация должна основываться на эффективности и на внутреннем желании людей меняться. Это самое главное».

Олег Добродеев: «Дмитрий Анатольевич, а как Вы оцениваете последние региональные выборы, которые прошли в Москве, в других регионах?

Безусловно, победа „Единой России“, я думаю, ни у кого не вызывает никаких сомнений, но мы хорошо помним Вашу встречу с руководителями думских фракций и те замечания, которые после этого в прямом эфире главных общероссийских каналов они сделали. Речь шла о нарушениях в ходе той выборной кампании. И, насколько мы знаем, большое количество исков сейчас также рассматривается в судах. Что Вы скажете?»

Дмитрий Медведев: «Я действительно встречался с руководителями наших политических фракций в Государственной думе. У нас был предельно откровенный и честный разговор, они высказали свои претензии. Думаю, что, во всяком случае, по ряду обстоятельств они могут быть справедливыми. Сейчас идет их проверка.

Что показывает текущая ситуация? Во-первых, исков, о которых Вы сказали, в судах не так много, как можно было бы подумать сразу же после проведения выборов. Их всего около 450–460 по России в целом. В Москве, где было тоже много претензий, всего где-то 20 с небольшим требований находятся в судах, и, по-моему, 37 было мер прокурорского воздействия.

Это само по себе, конечно, тоже должно нас настораживать, потому что, скажем так, общая юридическая обстановка по итогам выборов показывает, что выборы прошли не стерильно, кое-где были нарушения. Наиболее серьезные сложности были в Дербенте. Верховный суд Дагестана подтвердил решение суда нижестоящей инстанции о том, что он сохраняет решение суда первой инстанции и отменяет выборы, результаты выборов. Там будут новые выборы. Вы знаете, неприятно, но это все-таки показывает, что демократические институты работают».

Константин Эрнст: «Дмитрий Анатольевич, в России четыре парламентских партии. Но мне представляется, что Вы довольно скептически относитесь к их способности адекватно отражать настроения и мнения всего общества, иначе трудно объяснить Ваши встречи с лидерами непарламентских партий и представителями общественных организаций, многие из которых критически относятся к власти. Что Вам дают эти встречи?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, демократия никогда не бывает всеобъемлющей. Никогда не бывает политической системы, которая бы покрывала все предпочтения граждан. Никогда не бывает политической системы, где все партии полностью закрывают все политические предпочтения, все интересы людей. Да, у нас сейчас в нашем Федеральном собрании представлены четыре политические партии. В общей сложности у нас есть семь политических партий, которые работают в стране, зарегистрированных, то есть официально признанных и являющихся федеральными партиями.

Когда я общаюсь и с представителями партий, имеющих фракции в парламенте, и с теми, кто не имеет своих фракций в парламенте, основная цель простая — я хочу выяснить, чем живут люди, отдающие им свои голоса, хочу выяснить, какие предпочтения есть у этих политических партий, надеясь на то, что они честно и адекватно отражают взгляды своих избирателей. Вот в чем смысл этих встреч. Они, кстати, проходят иногда достаточно бурно в обсуждении самых сложных вопросов, но всегда заканчиваются позитивом».

Константин Эрнст: «А какое место в политической жизни России Вы видите для представителей внесистемной оппозиции, для таких людей, как Касьянов, Каспаров?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, так называемая внесистемная оппозиция, она потому и внесистемная, что она себя внутри политической системы не видит. Они сами выбрали такое место. Это их право. Я отношусь к этому с уважением, если при этом не происходит нарушения нашего законодательства — избирательного, законодательства об общественных объединениях, о митингах и так далее. То есть если так называемая внесистемная оппозиция действует в пределах закона, пусть себе работает, как ей нравится. Они тоже, наверное, отражают чьи-то предпочтения, правда, я иногда затрудняюсь ответить, чьи. Но это уже вопрос внутренней оценки, не хотел бы никого обижать.

Что же касается двух граждан, которых Вы упомянули, это в принципе известные люди в стране. Один из них — бывший председатель Правительства, второй — бывший очень известный шахматист».

Владимир Кулистиков: «Дмитрий Анатольевич, я бы все-таки не ставил равенство между всеми партиями в смысле их претензий по поводу выборов. Мне кажется, партия, которая является действительно основной, правящей партией, которая пользуется поддержкой основного числа избирателей, несет особую ответственность за чистоту демократических процедур в стране. И она должна как никто другой резко реагировать на проявления административного рвения, которое ведет к таким некрасивым вещам на выборах.

И, конечно, еще есть очень большая сфера ответственности у этой партии — это сфера государственного управления. Начну эту тему с незабываемого воспоминания, впечатления, которое я получил, слушая Вас в Георгиевском зале. И не только от Вашего выступления, но и от того, что я наблюдал в самом зале. Меня поразило, что некоторые люди, там присутствовавшие, проявляли такое удивительное совершенно равнодушие по поводу того, что говорилось. Они обсуждали какие-то свои вопросы, некоторые тяжело переживали последствия предыдущего московского вечера, другие играли в мобильный телефон. И таких людей, я Вас уверяю, было достаточно много.

И вот я о чем подумал. Вы ставите какие-то задачи, принимаете какие-то решения. Но у нас страна очень протяженная, она раскинулась по часовым поясам шире, чем любая другая страна. Между Вами и практической жизнью — армия чиновников, тьма чиновников. Скажите, пожалуйста, что Вы делаете для того, чтобы Ваши решения на местах воплощались в жизнь, а не превращались в пародию на самих себя?»

Дмитрий Медведев: «Владимир Михайлович, тех, кого запомнили, присутствовавших на Послании, списочек мне потом передайте по окончании передачи».

Владимир Кулистиков: «Всенепременно».

Дмитрий Медведев: «С ними отдельно разберемся».

Владимир Кулистиков: «Я думаю, я стану очень популярным человеком у чиновников».

Дмитрий Медведев: «Уверен в этом. Очки заработаете очень серьезные. Или потеряете что-нибудь».

Владимир Кулистиков: «Заработаю. Или что-то могу потерять».

Дмитрий Медведев: «А если говорить серьезно, понимаете, у нас действительно очень неоднородная страна и управленческий корпус тоже неоднородный. Я скажу так. Тот, кто готов меняться, тот, кто понимает, что без модернизации экономики, без модернизации политической системы у нашей страны нет будущего, тот должен работать и будет работать. А тот, кто считает, что можно плыть по течению (у нас есть такие люди и на региональном уровне, и на федеральном уровне, никто не идеален), тогда нужно просто для себя будет принять решение: может, пора на отдых уходить? Поэтому этот процесс будет продолжен.

Я могу Вам сказать одну вещь: я не сторонник безумных кадровых революций, это просто неправильно, неэтично по отношению к людям и даже опасно для страны. Но в то же время, обновление должно быть реальным.

И последнее, о чем Вы сказали, — ответственность главной политической силы. Я здесь с Вами не могу не согласиться. Политические партии вообще должны отвечать перед людьми, перед своими избирателями, а политическая партия, которая доминирует в стране, победившая политическая партия, как у нас принято говорить, партия власти, она, конечно, ответственна за все».

Олег Добродеев: «Дмитрий Анатольевич, в минувшем году среди, очевидно, очень больных и непростых тем была, безусловно, тема милиции, которая вызвала и в наших эфирах, и в обществе острейшую дискуссию. Мы сами прекрасно понимаем, что поводы были и поводы были очень и очень серьезные. Что, по-Вашему, необходимо здесь сделать, что предпринять?»

Дмитрий Медведев: «Поводы серьезные и претензий у наших граждан к работе Министерства внутренних дел накопилось немало. Сразу же скажу одну вещь — сегодня я подпишу указ о совершенствовании деятельности Министерства внутренних дел, где будут предусмотрены и организационные изменения, и изменения некоторых финансовых вопросов, и некоторые правовые вопросы, а также кадровые.

Претензий много, часть из них, безусловно, абсолютно справедлива. Люди хотят, чтобы их защищали безупречные в нравственном, а уж тем более в правовом плане сотрудники милиции, и хотят доверять им. Я уверен, что мы сможем создать такую структуру. Но при этом (и это тоже абсолютно точно) огромное количество, подавляющее большинство сотрудников Министерства внутренних дел — это честные, преданные своему делу люди.

Вы знаете, наверное, и деятельность милиции, и деятельность полиции в других странах не всегда нравится, но, когда что-то происходит, люди все равно идут туда, и нет другого пути. И зачастую сотрудники милиции, люди в погонах, они выходят на передний рубеж борьбы с преступностью. Только в этом году больше 300 человек у нас погибло. Это очень печальные цифры. Но эти люди отдали свои жизни за то, чтобы мы с вами могли жить и трудиться в нормальных условиях».

Константин Эрнст: «Дмитрий Анатольевич, а Вам знакомо понятие „басманное правосудие“?»

Дмитрий Медведев: «Да, я слышал этот термин. Я не уверен, что он является точным или корректным. Но если под „басманным правосудием“ понимается принятие несправедливых решений любым судом в самых разных местах нашей страны, то есть так называемых неправосудных решений, как говорят юристы, то это зло и с этим нужно бороться, бороться мерами юридического реагирования. Такие решения или приговоры должны отменяться, а если они приняты под воздействием тех или иных обстоятельств, будь то деньги, политическое давление, иные факторы, — лица, которые такие приговоры и решения принимают, должны подвергаться ответственности, нести ответственность перед законом, перед страной».

Константин Эрнст: «Накануне праздничных дней… Понятно, что глобально бороться в России с пьянством трудно, но есть какая-то безысходность. Новогодние праздники — мы отлично понимаем, что будет огромное количество аварий, и люди будут гибнуть. Мы это знаем, но ничего не происходит. Мне кажется, это „безысходка“, с которой надо бороться».

Дмитрий Медведев: «Надо бороться. Здесь, конечно, многое зависит от каждого из нас».

Владимир Кулистиков: «В смысле — нам надо пить перестать».

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, многим людям, которые к этому относятся неравнодушно, нужно прежде всего взглянуть на свое здоровье. В какой-то момент нужно опомниться, куда это ведет.

Что же касается ситуации, скажем, после праздников и на дорогах, Вы правы, она и так у нас очень тяжелая, мы не очень аккуратны в вождении, а уж тот, кто выпил, тот вообще теряет голову. Причем мы же знаем, как у нас обычно выпивают: сначала рюмку, вроде можно теперь, потом две-три, а потом — ладно, поехали. Я считаю, надо запретить употребление алкоголя за рулем, и я внесу соответствующее изменение в законодательство».

Владимир Кулистиков: «Теперь, если позволите, о трагедии, которая потрясла всю страну, о террористическом акте против „Невского экспресса“. Скажите, пожалуйста, как идет расследование, найдут виновных в этом злодействе?»

Дмитрий Медведев: «В том, что виновных найдут, у меня сомнений нет. Я не могу разглашать ту информацию, которую получаю от специальных служб и следственных органов. Следствие идет, оно должно вестись в закрытом режиме. Но версии есть, в общем, они достаточно известны и в некоторых ситуациях даже обыгрываются в средствах массовой информации. Я уверен, что следствие вместе с оперативными работниками способно этих уродов разыскать, арестовать и судить. Наше государство с этим способно справиться».

Владимир Кулистиков: «Еще об одной трагедии, которая тоже всех потрясла, — пермской трагедии. Когда Вы говорили о тех людях, которые потворствовали, способствовали тому, что произошло, Вы сказали, что у них нет ни мозгов, ни совести. Вы знаете, какой-то такой безысходностью повеяло от этой Вашей формулировки, потому что если мозги можно как-то заменить инструкцией и палочной дисциплиной по выполнению этой инструкции, то вот совесть-то откуда может у людей взяться?»

Дмитрий Медведев: «Совесть — понятие нравственное и мы все должны этим заниматься. Совесть, конечно, у человека не возникает с рождения. Это вопрос школы, семьи, веры, наконец.

Но если говорить об этой еще одной ужасной трагедии, то, конечно, это следствие разгильдяйства и расхлябанности, просто достигшей запредельного уровня. Уму непостижимо, как могло прийти в голову устраивать пиротехнические шоу в замкнутом пространстве. Даже слабообразованные люди понимают, что это очень опасно. Позвали огромное количество людей, устроили там… Что нужно сделать? Помимо того, что сейчас повсеместно запрещены подобного рода мероприятия, нужно действительно навести порядок».

Константин Эрнст: «Дмитрий Анатольевич, у Вас в допрезидентский период всегда были свои особые отношения с Владимиром Владимировичем Путиным. Они сейчас как-то изменились? Как Вы общаетесь на работе и вне нее?»

Дмитрий Медведев: «У нас и сейчас особые отношения, это товарищеские, дружеские отношения, они не изменились. Я уверен, что они не изменятся».

Олег Добродеев: «Другой немножко вопрос. Дмитрий Анатольевич, если не задам, не поймут миллионы футбольных болельщиков. Все-таки этот год был годом очень большого футбола и абсолютно разноречивые оценки роли главного тренера нашей сборной (и футбола вообще — тут, понятно, никогда двух общих точек зрения не бывает). Как Вы оцениваете роль и место Гуса Хиддинка в нашей истории вообще и в нашей футбольной истории, в частности?»

Дмитрий Медведев: «А Вы — болельщик?»

Олег Добродеев: «Я — любитель».

Дмитрий Медведев: «Ну и я, наверное, любитель. Тем не менее я все-таки за ключевыми матчами пристально наблюдаю иногда с экранов телевизора, а иногда даже, что называется, в жизни. Вы знаете, что бы сейчас ни говорили после этого досадного поражения, которое мы понесли, все-таки с приходом Гуса Хиддинка наша сборная заиграла по-другому. Это мое частное мнение, это не мнение, упаси бог, президента Российской Федерации, это мое мнение как болельщика.

У нас были очень приятные события, которые просто настроение подняли, что называется, адреналина в кровь добавили. Мы сейчас уже такие, как минимум полугранды европейского футбола. А если говорить о клубном футболе, так вообще все очень неплохо обстоит — мы и кубки УЕФА берем».

Константин Эрнст: «Раз зашло дело о футболе, несколько личных вопросов. Дмитрий Анатольевич, а Вы во сколько встаете и во сколько ложитесь?»

Дмитрий Медведев: «Встаю я сообразно графику. Что же касается того, когда я ложусь, то обычно это довольно поздно — это два часа ночи и даже позже, потому что накапливается много всякой всячины, и я зачастую даже бумаги заканчиваю подписывать очень поздно, приходится это делать буквально перед сном. Не очень это хорошо, но что поделать».

Константин Эрнст: «А время для чтения остается?»

Дмитрий Медведев: «Остается. Я стараюсь даже в обычный день хотя бы 15–20 минут, чтобы меня как следует сморило, что называется, посмотреть книжку».

Константин Эрнст: «А что сейчас на Вашем книжном столике?»

Дмитрий Медведев: «Как и большинство любителей книги, а я считаю, что мы действительно все в России любим книгу и всегда чтение было нашей национальной привычкой, у меня на столе лежит несколько книжек, и я всегда стараюсь читать несколько книг, потому что так интереснее на самом деле. Хотя иногда, если что-то такое сверхъестественное, очень интересное, я, конечно, могу запоем что-то прочитать, но это только во время отдыха.

У меня сейчас в числе читаемых книг лежит Ключевский, его „Исторические портреты“. Как ни странно, я до этого не смотрел этот труд, и он мне очень нравится. Я сейчас достаточно медленно и вдумчиво его просматриваю, причем в электронной версии. Я впервые стал читать электронную книгу, раньше мне казалось, это все-таки не очень приятно, но ничего, привык, нормально».

Владимир Кулистиков: «Дмитрий Анатольевич, а чего Вам в жизни сейчас больше всего не хватает?»

Дмитрий Медведев: «Это простой вопрос, Владимир Михайлович. Конечно, свободы, свободного времени. Я здесь не оригинален, как любой руководитель государства. Это то, что ощущаешь прямо-таки с первой минуты начала работы в этой должности».

Владимир Кулистиков: «А вот как Ваша семья, Ваша жена, Ваш сын переносят такое бремя быть женой, быть сыном главы государства?»

Дмитрий Медведев: «Вы знаете, на мой взгляд, неплохо, нормально переносят. Они ведут себя прилично, по-моему. Ко мне не пристают. Но в то же время, конечно, это как-то сказывается и на их жизни. Это не самая сладкая жизнь, потому что есть некоторые ограничения, которые до этого в их жизни отсутствовали. Вообще, жизнь первого лица, высших руководителей государства — это всегда набор ограничений. И самое печальное, что почувствовать их можно только в тот момент, когда ты впервые приступил к этой работе. Ни с какой другой позиции это не узнать и не почувствовать, хотя можно догадаться».

Олег Добродеев: «Дмитрий Анатольевич, мы все-таки, все собравшиеся, люди телевизионные, отсматриваем постоянно очень много разной телевизионной картинки, практически это наша повседневная практика. Груз президентской ответственности за последние полтора года очень сильно изменил Вас. А как Вы сами ощущаете это, и ощущаете ли?»

Дмитрий Медведев: «Ощущаю, что изменился, не буду лукавить. Изменился, потому что, Вы абсолютно правильно сказали, это особая ответственность. Я и до этого работал на очень высоких, очень ответственных должностях, старался это делать по-честному и качественно. Но даже те позиции, которые я занимал, это другие позиции. А когда на тебе максимальная ответственность, это меняет и характер, и мировосприятие, и многое другое. Но надеюсь, что в человеческом плане я все-таки изменился не так сильно».

Константин Эрнст: «Дмитрий Анатольевич, Вы не раз демонстрировали свою любовь к английскому року, даже ходили на концерт одной легендарной команды. А вот Ваш сын, он слушает, наверное, другую музыку? Из того, что он слушает, Вам что-то нравится?»

Дмитрий Медведев: «Было бы странно, если бы мой сын слушал ту же музыку, что слушал я, потому что это музыка 40-летней давности, во всяком случае, если говорить о классическом роке. Хотя иногда он позволяет себе это. Вы знаете, он, как и многие молодые люди, ему сейчас 14 лет, — поклонник так называемого альтернативного рока или альтернативы. Я мало чего в этом понимаю, но некоторые группы я знаю и даже иногда слушаю, в том числе такая есть группа Linkin Park. Из наших групп он кое-что тоже слушает, например, „Сплин“ слушает, „Машину времени“ слушает иногда на удивление».

Константин Эрнст: «А где будете встречать Новый год?»

Дмитрий Медведев: «Дома».

Константин Эрнст: «А 1 января в гости пойдете?»

Дмитрий Медведев: «Наверное, пойду».

Константин Эрнст: «Хотелось бы спросить, кто для Вас „человек 2009 года в России“?»

Дмитрий Медведев: «Это хороший вопрос. Вы знаете, на мой взгляд, у нас таких „людей года“ полтора миллиона, около полутора миллионов. Это все граждане нашей страны, которые родились в этом году, все молодые граждане Российской Федерации, они точно „люди 2009 года“. Я их поздравляю с наступающим Новым годом! Они молодцы, что родились в этот трудный год».

Константин Эрнст: «Спасибо, Дмитрий Анатольевич, за эту возможность подвести итоги года в прямом эфире. Мы поздравляем Вас с наступающим Новым годом!»

Дмитрий Медведев: «Спасибо Вам, дорогие коллеги! Я еще, надеюсь, смогу поздравить и Вас, и всех жителей нашей страны с наступающим Новым годом!»

Это была краткая версия интервью, которое Дмитрий Медведев дал сегодня руководителям трех федеральных телеканалов.

Кремлевская пресс-служба сообщила о том, что президент подписал указ «О мерах по совершенствованию деятельности органов внутренних дел». Проще говоря, о реформировании МВД.

Согласно документу, в течение двух лет численность милиционеров должна сократиться на 20%. Зарплата оставшихся сотрудников будет повышена. Правительству поручено увеличить бюджетные расходы на это.

Кроме того, президент поручил главе МВД за три месяца пересмотреть порядок отбора кандидатов для службы в милиции согласно их морально-этическим и психологическим качествам.

Указ также предусматривает ротацию руководящего состава МВД. Правительству дано два месяца для разработки предложений по освобождению милиции от несвойственных ей функций. Это лишь основные положения президентского указа.