Европейское правосудие на русской почве

В городке Юрьевец Ивановской области начался важный судебный эксперимент — потерпевшие отныне могут, если захотят, смягчить наказание для преступника. Речь идет о так называемых нетяжких статьях вроде «Кражи» или «Угона».

Работает это так: накануне суда и жертву, и обидчика вызывают на примирительную комиссию. Если преступник раскаивается и готов искупить вину (например, вернуть украденное), составляется ходатайство с просьбой оставить его на свободе. Тюрьмы, таким образом, уже избежали восемь человек.

Корреспондент НТВ Юрий Кучинский изучил новшество.

Старинный городок Юрьевец выглядит настолько патриархально, что даже чем-то естественным кажется взять мелкого воришку, отвести на конюшню и розгами выпороть. Но именно здесь, в глубинке, отлично приживается прогрессивный европейский опыт: не карать, а перевоспитывать. Не иначе, дело в благодатной почве сохранившегося русского сердобольства.

Машина — зверь, хоть и неизвестной породы. Что-то от разных моделей Иж, что-то, кажется, от садовой лейки. Но вообще без транспорта в деревне тяжело. И когда гибрид угнали, хозяин вышел из себя, правда. Потом вернулся быстро.

Сергей Гардин: «Что долго злиться-то? Ну, сначала, конечно, было плохо без мотоцикла».

Вспыльчивый, да отходчивый. Сергей Градин как узнал угонщика, так и остыл мгновенно. Ведь не матерый вор, а так — парнишка из деревни по соседству мотоцикл взял, хотел подругу после дискотеки отвезти, а как поймали, долго извинялся.

Сергей Гардин: «Сажать его? Нет, не хотелось. Я бы человеку жизнь испортил».

Хотя для правосудия все это сантименты. Угон — есть уголовная статья. Вот только в Юрьевце повязку с глаз Фемиды приподняли. И показалось из-под нее лицо вполне человеческое. Зачем сажать после раскаяния, еще притом, что сам потерпевший крови не жаждет? А молодой угонщик, когда тюремные ворота впереди замаячили, испугался, может, на всю жизнь. По крайней мере, мать уверена — не врал.

Елена Александрова, мать угонщика: «Понимаете, он у меня немногословен, но на самом деле очень переживал».

Ольга Маркова, заместитель председателя комиссии по делам несовершеннолетних: «Подростки сознают. Уж не на столько наши мальчишки, девчонки глупые».

Ключевую роль в примирительной комиссии, куда попадают подобные дела, играют психологи. Степень раскаяния, условия в семье, воспитание — все это подробным отчетом ложится на стол судьи. Правда, еще не является гарантией свободы. Из девяти рассмотренных комиссией дел, три сами психологи и завернули, не поверив в искренность проливаемых слез.

Людмила Шереметьева, председатель Юрьевецкого районного суда: «Суд у него выясняет у этого психолога, целесообразность отбытия наказания в местах лишения свободы этого подростка. Либо возможность его перевоспитания без изоляции от общества. Опять-таки это мнение специалиста для суда не обязательно. Но, как правило, мы прислушиваемся».

Из всех, кто примирился до суда, раскаялся, вернул и отработал, в тюрьму никто так и не сел. Условные приговоры, принудительные меры воспитания, постоянный присмотр психологов — вот это все называют восстановительным правосудием и давно применяют в Европе. Там, очевидно, тоже не считают, что жизнь за решеткой способствует исправлению человека.

Павел Крашенинников, председатель Комитета Госдумы по гражданскому, уголовному, арбитражному и процессуальному законодательству: «Конечно, нужно всячески приветствовать. Потому что объективность того, что произошло, она лучше высвечивается. Здесь как раз люди разговаривают на простом человеческом языке».

Простой язык правосудия нравится и потерпевшим. Чего они хотят — в суде ведь раньше не особо слушали. А в Юрьевце они, примиряясь, сами изобретают наказание преступнику, в разумных, конечно, пределах. Вот Сергей Градин потребовал своему угонщику комендантский час на год, чтоб по ночам не шлялся, и очень был доволен. И наказание есть, и жизнь никому не поломали.