«Ночами мучили кошмары»: аналитик Нюрнберга поделилась страшными воспоминаниями

Мало кто знает, что Нюрнбергский процесс был не только судом над главарями нацистской Германии, за ним последовали еще десятки судебных процессов над непосредственными исполнителями. Судили медиков, пропагандистов, юристов. Около 3 млн человек прошли денацификацию.

Хеди Эпштайн — уважаемая американская правозащитница. Осенью 45-го она работала на одном из таких процессов, в котором судили нацистов, проводивших медицинские эксперименты над узниками концлагерей. Программа «Точка» разыскала ее в Сент-Луисе.

Хеди Эпштайн, аналитик на Нюрнбергском процессе: «Когда Гитлер пришел к власти, мне было 8 лет. Мне тогда казалось, что меня это не касается. Но через 2 месяца я поняла, что меня касается это напрямую. В школу со мной перестали разговаривать одноклассники, а один из учителей, учитель математики, работал в СС, и каждый раз, когда он со мной разговаривал, он клал руку на сапог, в котором был револьвер. Иногда он его вынимал и наставлял на меня. Наверно поэтому я до сих пор не знаю арифметику. Родители пытались уехать из Германии на протяжении многих лет, но безуспешно. Многие страны, как США, например, не хотели принимать беженцев. В мае 39-го мне посчастливилось покинуть Германию. Меня переправили с другими детьми в Англию, а родителей арестовали, и сначала отправили в Виши, а затем в Освенцим.

После войны я вернулась в Германию, чтобы найти своих родителей. Такую возможность предоставила работа на правительство США. Я подала запрос на вакансию и меня взяли. Это было в Мюнхене в центре переписи населения. Но работа была скучной, я хотела ее бросить, когда вдруг узнала о возможности поработать в Нюрнберге. Я подала документы на вакансию и меня приняли на должность исследователя-аналитика. В мои обязанности входило искать документальные подтверждения, которые обвинение должно было использовать в ходе процесса. Было проведено 12 судебных процессов. Одним из них был процесс над нацистскими врачами, которые проводили эксперименты над заключенными в лагерях. Я до этого ничего об этом не знала. Это стало для меня большим ужасающим открытием. В документах, которые я нашла, были в деталях описаны эти ужасы, агония, боль. Меня рвало, когда я это читала. Ночами меня мучили кошмары. До сих пор я вижу кошмарные сны об этом.

Сложно описать словами эти эксперименты. На скамье подсудимых был 21 врач, среди них — одна женщина. Например, в одном из документов было описано, как она берет ржавый нож и разрезает ногу заключенной. Кладет в рану ржавые гвозди, грязь и все, что попадется под руку, и зашивает рану. И наблюдает за тем, что происходит. И многие женщины умерли от заражения. А если смерть не наступала быстро, врач вводила шприцем бензин, и человек умирал за 2–3 минуты. На суде прокурор спрашивала: зачем, зачем она это делала? И она отвечала: они бы все равно умерли.

В ходе 12 судебных процессов кого-то приговорили к смертной казни, кого-то — к пожизненному заключению, кому-то дали 20, 10 лет тюрьмы. Но примерно через 5 лет многих освободили. Ту женщину тоже освободили через пять лет, она продолжила практику как педиатр. Только в 60-м некоторые выжившие в ходе ее экспериментов обратились в медицинскую ассоциацию Германии и потребовали, чтобы ее лишили лицензии. После этого она работала в госпитале на кухне. Кто знает, что она там готовила.

Больше всего в ходе процессов меня поражало бесчувственность, черствость подсудимых. Они холодно и монотонно рассказывали о своих преступлениях и совершенно не испытывали угрызений совести. У них не было никаких человеческих чувств. Наверняка они были чьими-то хорошими мужьями, женами, и в тоже время совершали такие преступления. Я верю в историю. Важно помнить историю. Нужно помнить, чтобы преступления, которые были совершены, не повторились».