Миграционный прилив

Европа на грани нервного срыва. Мировой финансовый кризис подхлестнул миграционные потоки: в этом году приливная волна искателей лучшей жизни из Африки и Ближнего Востока — с предыдущими не сравнить, почти цунами.

Как следствие — рост социальной напряженности. В Германии, к примеру, заговорили: «Чужаки наш хлеб отбирают». В Старом Свете, прежде известном либерализмом и толерантностью, зреют совсем иные настроения.

Репортаж корреспондента НТВ Сергея Холошевского.

Каждый день и каждую ночь на испанский берег высаживается десант нелегальных мигрантов. Многие по дороге заболевают, кто-то умирает. Естественный отбор. Их тут никто не ждет, кроме полиции. И с ними не церемонятся.

Гжегош Погребски попал в Европу не с юга, а с востока — из Польши. Пять лет назад он начал красить тут стены, но сейчас засобирался домой.

Гжегош Погребски, маляр: «Когда я только приехал в Германию, тут можно было больше зарабатывать, чем дома. Но сейчас это уже не так выгодно».

Польский сантехник как собирательный образ прочно вошел в обиход европейцев, когда речь заходит об иммигрантах. Русское «понаехали тут!» все больше набирает популярность.

Удо Пастёрс, представитель Национал-демократической партии: «Немецкую работу — для немцев! Иностранцам надо давать ограниченный по времени вид на жительство с правом на работу только в том случае, если эту работу немцы не могут выполнять».

Гран пляс — сердце Брюсселя и одна из самых красивых площадей мира. Здесь вся история Европы: Карл Маркс писал свой «Капитал», а Виктор Гюго снимал комнату с другой стороны площади. За последние 20 лет центр Брюсселя изменился, все кварталы вокруг стали иммигрантскими. И говорят здесь уже не по-французски, а по-арабски. Что ж поделаешь, вздыхают коренные бельгийцы, это факт, к которому можно относиться по-разному.

Бывшей балерине королевского балета Бельгии Ивонн Франсуа — 87 лет. И она еще помнит, как по улицам Брюсселя ездили кареты, а иммигрантами считались итальянцы да русские. Сейчас все поменялось: и времена не те, и иммигранты тоже.

Ивонн Франсуа, бывшая танцовщица Королевского балета Бельгии: «Без конца приезжают, и их так много! А мы убегаем в какие-то углы, чтобы найти свободное место и немножко отдохнуть».

Политкорректная Европа устала. Политика «открытых дверей» привела к тому, что, например, Бельгия и Голландия теперь соревнуются за право назваться первой страной «старой Европы», где большинство населения — эмигранты.

В Брюсселе самое популярное имя среди новорожденных — Мухаммед, а приезжие из стран Магриба подумывают над тем, чтобы открыть школы для девочек (потому что учиться с мальчиками не позволяют законы ислама) и новую мечеть (потому что в старой стало тесно).

Ясир Хашим: «Сейчас мусульман-иммигрантов в Бельгии уже 500 тысяч и они стали частью этого общества».

Прилично одетые люди, веселящиеся дети и концерт популярных фолк-групп. Вечеринка нелегальных иммигрантов Брюсселя, организованная местными властями. Их тут политкорректно называют «людьми без бумаг».

Жади Гейе: «Я ждала легализации около 10 лет. Поймите, мы приезжаем сюда не потому, что мы такие бедные. Мы просто ищем работу, которой у нас нет на родине».

Бельгийский министр по делам «людей без бумаг» предпочитает не делить всех иммигрантов по национальностям, а потому говорит, что для закона тут все равны.

Мария Арена, министр по делам нелегальных мигрантов в правительстве Бельгии: «Для этих людей существует три способа получить легальные документы после 5 лет проживания в нашей стране: длительное пребывание; проживание в лагерях беженцев или в невыносимых условиях; или наличие работы».

Таким образом, для того чтобы получить вид на жительство в одной из самых благополучных стран Европы, надо любым способом сюда добраться, прожить пять лет и затем уже требовать документов на легализацию. Многие так и поступают.

Ван Хекель, депутат Бельгийского парламента от Радикальной партии Фландрии: «Это похоже на ненасильственный захват. Нам нужно закрыть границы немедленно и попросить мигрантов адаптироваться, принять наш язык, наши обычаи, а не смотреть, как они насаждают нам свои. Открыв границы, мы, европейцы, допустили серьезную ошибку. Еще не ясно, выиграли ли мы в экономике, но в остальном проиграли точно!»

Традиционные религии поразил кризис, зато ислам становится все популярнее. Согласно последним данным, всего за несколько лет мусульманами стали 40 тысяч бельгийцев, что является абсолютным рекордом для Европы, особенно учитывая, что все население Бельгии составляет 10 миллионов человек.

Мария Ривера, мигрант: «Этот комод — первая мебель, которую мы тут нашли на свалке. Он нам очень дорог!»

Эта семья приехала в Бельгию восемь лет назад из Перу. Восемь лет настоящего выживания и борьбы за своих детей. Только теперь они могут сказать, что живут неплохо — есть работа и крыша над головой, дети выучили французский и пытаются стать европейцами.

Мария Ривера: «Очень трудно было сделать все документы, найти работу. Здесь к иностранцам бюрократы относятся настороженно, как будто мы отбираем у них кусок хлеба».

Мировой финансовый кризис не заставил европейских лидеров забыть о больной проблеме. На последнем саммите в Брюсселе был принят политический документ — Пакт о миграционной политике.

Мишель Сирконе, представитель Департамента юстиции Еврокомиссии: «Мы должны сделать миграционную политику ЕС более ясной и более конкретной. Если говорить проще, то до принятия Пакта о миграционной политике, у нас ее просто не было. Теперь, я думаю, время как раз пришло».

Сейчас европейцев раздирают противоречия: с одной стороны — толерантность и политкорректность, к которой уже приучили за последние десятилетия (ведь антиисламский митинг в Кельне провалился), а с другой стороны — плохо скрываемое раздражение, когда европеец чувствует себя представителем национального меньшинства в родной стране.

Прагматизм срабатывает только тогда, когда политики задаются вопросом: кто же будет выполнять всю неквалифицированную работу? Так что этим марокканским женщинам, которые стоят в очереди для того, чтобы три месяца поработать на уборке урожая, пока ничто не угрожает. Правда, до тех пор, пока они не захотят остаться в Европе надолго.