Страсти по Генплану

С тех пор, как российским городам дали срок до 2010 года определиться с планами развития, редкая неделя обходится без новостей на эту тему. Вот и минувшая — не исключение.

Сама же по себе проблема поистине многогранная: есть место, как считают многие, и для злоупотреблений, и для коррупции, и, естественно, без народного недовольства — никуда. Когда интересы местных властей простому гражданину помеха? Корреспондент НТВ Сергей Малозёмов пытался понять, может ли быть иначе.

Жители Перми воюют с новым генпланом города. Те, кто его составлял, перевели несколько лесных участков в городской черте в разряд «мелкокустарниковой растительности», которую тут же стали вырубать под коттеджные поселки. Народ уверен, что это — коррупция.

Местный житель: «Застройщики — бывший прокурор района, бывший глава администрации, бывший начальник милиции, братва вся, которая тут собралась на поселке. Они все вместе и объединились».

Молодые жители окрестных домов волнуются, что падает стоимость их жилья (вид из окон ухудшается с каждым срубленным деревом), а пенсионеры вспоминают, как в 60-е бесплатно выходили сажать те самые сосны, которые теперь пронумерованы и ждут топора.

Местная жительница: «Отработаешь на стройке, придешь домой, поесть не успеешь, а тебе говорят — идите, сажайте саженцы. А теперь их ликвидировали».

Валентина Оглоблина, пенсионерка: «Генплан был как основание, чтобы узаконить незаконное строительство».

Пенсионерка Валентина Оглоблина дошла до суда и сумела сотворить, казалось, невозможное. Пермский генплан отменили, найдя множество нарушений. Теперь разрабатывают новый, обещая сначала вынести на общественное обсуждение.

Олег Горюнов, исполняющий обязанности главного архитектора г. Перми: «Генеральный план должен стать плодом коллективных усилий всех жителей города, чтобы и будущие поколения хотели реализовывать эти положения, чтобы он не стал кабинетным документом, который принят для галочки, который лежит и пылится на полке».

Что бывает, когда у города вовсе нет генплана или он не обновлялся с советских времен, хорошо видно на примере Воронежа. Хаотичная точечная застройка в центре (без развития дорог) превратила не такой уж большой город в один сплошной затор.

Когда власти опомнились, крайним оказался бизнес. Например, новый торговый центр не разрешают открывать уже несколько месяцев. Говорят, или постройте парковку на сотню машин, или за свой счет реконструируйте перекресток. Устав от городских проблем, не надеясь, что чиновники их когда-нибудь решат, крупный бизнес начинает строить новые города. Прямо в чистом поле.

Строитель: «Вот это стройка первого блока. Здесь будут жить 325 тысяч человек. Дороги широкие, в три полосы в каждом направлении, чтобы у нас не было пробок».

Рядом с Екатеринбургом возводят частный город будущего — «Академический». Формально он станет районом мегаполиса, но фактически будет полноценным городом со своим водопроводом, подстанцией, школами-детсадами и линией скоростного трамвая в центр Екатеринбурга.

Вениамин Голубицкий, президент строительной компании: «Когда говорят, что у нас элитная стройка, мы всегда улыбаемся, потому что понимаем, что значит построить элитное, когда у тебя старая водопроводная сеть, старые электрические коммуникации, когда рядом стоят какие-нибудь уродцы или развалюхи. Вот здесь можно создать полноценную новую среду».

Застройщик Голубицкий считает проблемы многих российских городов неразрешимыми, а все дело в истории. Большинство промышленных центров возникали как поселки вокруг заводов, которые были связаны тонкой ниточкой со старой частью города.

Рабочие районы разрастались, обслуживая заводы, а потом — распад СССР, смена собственников, массовые сокращения. А новые рабочие места теперь уже бизнес стал создавать преимущественно в центре. Отсюда и пробки, и перегрузки сетей, и понимание, что городам нужны принципиально новые генпланы.

Когда архитекторы спорят о будущем российских городов, они часто вспоминают один и тот же анекдот про большую семью, где бегают чумазые-чумазые дети. Отец на них смотрит и задумчиво так говорит: «Что будем делать? Этих отмоем или новых родим?»

Так же и у градостроителей: одни доказывают, что нужны новые, просторные районы на окраинах, а другие возражают, что большие расстояния — это транспортные проблемы. Новые города могут как бы прорасти в старых на месте промзон и пустырей, которых хватает даже в Москве с ее почти золотой землей.

Алексей Муратов, главный редактор архитектурного журнала: «Вопрос в том, кто их будет делать, потому что в отечественной школе осталось три с половиной калеки и два с половиной вменяемых человека, ее практически нет, она померла со времен перестройки, да так и не возродилась».

Те, у кого есть миллионы долларов, заказывают проекты зарубежным архитекторам. Например, генплан Ханты-Мансийска, составленный голландцами, представляли в Каннах. Но основная масса заказов идет в петербургский Институт урбанистики. Это по его планам выстроено большинство городов СССР.

Владимир Щитинский, директор Российского Государственного научно-исследовательского проектного института урбанистики: «Мы работали над проектами в условиях другого государства, в условиях общеплановой системы хозяйства, в условиях, когда каждый наш шаг контролировался специальными нормами, где было написано, сколько надо иметь на тысячу жителей автомашин, сколько должно быть магазинов, и не просто магазинов, а каких магазинов».

Ясно, что на эти старые генпланы (хотя во многих городах они до сих пор числятся действующими) мало кто обращает внимание. Например, Казань. Этой осенью в центре на реке Казанке начали намывать искусственные полуострова. К 2020 году тут должен появиться мини-Дубай. То есть жилые, торговые и развлекательные здания с видом на местный Кремль. Проект утвержден руководством республики, работы идут, а генплан поправят задним числом.

Александр Пронягин, коммерческий директор компании-застройщика: «Сейчас ведется эскизная проработка. После ее завершения будет согласование с общим генпланом».

Вячеслав Глазычев, профессор Московского архитектурного института, член совета Общественной палаты РФ: «Ни один советский город по генплану не выстроен, потому что жизнь двигалась своим чередом, менялись технологии, менялись правила игры, навешивались дополнительные предприятия. Вот Тольятти строился под одну, а „Тольяттиазот“ оказался более сильным предприятием по нынешней конъюнктуре, чем ВАЗ».

В регионах это понимают, и современный генплан — уже не законченный рисунок с точностью до дома, а программа развития. Специалисты из того же питерского НИИ помогают местным властям решить принципиальные проблемы. Например, Хабаровск тоже мучается от пробок. Анализ показывает, что корень проблемы в том, что город сильно вытянут вдоль Амура.

Ирина Гришечкина, главный архитектор проекта генерального плана Хабаровска: «В процессе развития, как и многие города возле крупных рек, строились преимущественно меридиональные дороги. Между районами сообщение очень затруднено».

Предлагается радикальное решение — прорубить среди ветхих домов центра новые магистрали. Согласиться или нет — дело властей и жителей города. По закону, общественные слушания теперь обязательны.

Генплан Москвы до 2025 года уже утвержден. Решено, что будут строить четвертое транспортное кольцо с двумя объездными хордовыми дорогами, а вокруг нового кольца, чтобы разгрузить центр, сделают районы небоскребов. В Московском стройуниверситете под новый проект уже создали целую кафедру высотного строительства.

Николай Сенин, директор Института строительства и архитектуры Московского государственного строительного университета: «Одно дело 16, 25 этажей, но другое дело 100 этажей и выше. Естественно, возникают дополнительные нагрузки, специфика их воздействия. Это сказывается на расчетах».

Но каким бы ни был генплан, его все равно будут пытаться нарушить. Такова пока правовая культура: даже судебное решение может ничего не значить, если есть деньги. Жители той же Перми, добившись отмены проекта, никак не могут остановить его воплощение, потому что застройщики продолжают рубить лес и возводить коттеджи.