Публика Санкт-Петербурга по достоинству оценила спектакль француза Джеймса Тьере. В постановке творчески смешаны театр, цирк и пантомима.
Что послышится если прочитать слово абажур наоборот? Загадку в названии своего спектакля Tabac rouge («Красный табак») зашифровал Джеймс Тьере. Внук Чарли Чаплина, циркач, актер, хореограф и музыкант впервые приехал в Петербург. Он привез на подмостки Александринского театра хореографическую драму о творчески одержимом пожилом человеке, который конфликтует с миром, населенном странными существами.
Зазеркалье, созданное на сцене Александринки, увидел корреспондент НТВ Павел Рыжков.
Под музыку Баха и Гуно, словно вырываясь из потустороннего мира, они рассказывают свою историю языком тела. «Аве Мария» придает этой сценической фантасмагории сакральный смысл. Хотя в названии «Красный табак» скрывается еще некий дьявольский замысел автора.
Джеймс Тьере — обладатель множества театральных наград. Он всегда творит в своем параллельном измерении. Но эта постановка, решенная в пластике и представившая микс из цирка, кино и театра,
Виктор Новиков, театровед, художественный руководитель театра им. В. Ф. Комиссаржевской: «Это любопытно и интересно. Я не могу сказать, что это очень близко для меня. Но мне было крайне интересно смотреть этот спектакль».
Андрий Жолдак, режиссер (Украина): «Понравилось. Конечно, интересно».
Артур Ваха, заслуженный артист России: «Это хорошо. Там есть мысли, там есть шарада, которую надо еще разгадывать. Это красиво и очень тепло, от души».
Воля Ваха, режиссер балета, педагог по актерскому мастерству: «Это пантомима, пластическая инсталляция. Я бы так сказала про спектакль».
Воля Ваха — известный театральный педагог пришла посмотреть на свою ученицу. Юлии Плотниковой, несомненно, пригодились секреты мастерства, чтобы выдержать кастинг и попасть к Тьере.
Юлия Плотникова, актриса компании «Майский жук» (Франция): «У меня такое ощущение, что мы работаем, как в кино. У нас есть сценарий, у каждого есть персонажи. Потом каждый из нас очень много работает над персонажем. Вырабатывает больше, чем нам сказали».
Если театроведы в спектакле Джеймса Тьере ищут сравнительные обороты с зазеркальем Кэрролла и на это есть основание. Здесь немало зеркальных поверхностей. То обыкновенных зрителей интересует ответ на очень простой вопрос: «Как это всё работает?»
Все гениальное просто. Декорации на маленьких колесиках перемещают сами артисты. Из механизмов, привезенных французами, только лебедки, которые поднимают участников спектакля.
Джеймс Тьере, режиссер, сценограф, хореограф: «Мне нравится смотреть, как рождается спектакль, как рождается эта красная нить. И я не знал, что получится из „Красного табака“. Можно сказать, это избалованный, капризный ребенок».
После спектакля Джеймс Тьере ответил на вопросы петербуржцев. Кроме одного. Родство с Чарли Чаплином — запретная тема для актера, акробата и музыканта. Кстати, Тьере еще правнук американского драматурга Юджина О’Нила. Но гены двух гениев, безусловно, проявились в создании спектакля, построенного на языке пантомимы и немого кино.