Заповедная зона

Двойной удар. Из Приамурья на минувшей неделе было две новости — и обе, увы, печальные. Во-первых, там сошел с рельсов пассажирский состав, десятки людей пострадали. Причиной пока называют недостаточный контроль за состоянием путей. Во-вторых, площадь охваченных или уже уничтоженных огнем тайги и прочих угодий превысила 50 тысяч гектаров. Власти Хабаровского края просят помощи у Москвы.

Одно дело, когда речь о сезонном, в общем-то, бедствии, другое — когда за уничтожением природоохранных, да и просто зеленых зон, стоит человеческий фактор. Немногие устоят перед соблазном «прихватизировать» или же арендовать лакомые земли. Тем более в стране, где, по версии Следственного комитета, официальные данные о коррупции в две тысячи раз ниже реального положения дел.

Корреспондент НТВ Никита Анисимов выяснял, кто это и почему заповедник сдает.

У директора самого маленького в России национального парка «Куршская коса» зарплата — 12 тысяч рублей, при этом он отвечает за 6 с половиной тысяч гектаров территории, одна сотка которой стоит минимум 50 тысяч евро. Офис дирекции этого «золотого парка» — в малюсеньком домике с печным отоплением.

Галина Фаевская, сотрудник национального парка «Куршская коса»: «На косу все стремятся — построить здесь себе дачку… Здесь удивительный воздух».

Сотрудница заповедника, не сходя с рабочего места, может показать, где нашел камень на косу. А на директорской карте ручка не успевает обводить места, которые пришлись по душе состоятельным покупателям: песчаные пляжи, море, уникальный ландшафт — и все это в 30 километрах от границы с Евросоюзом.

В национальном парке «Куршская коса», где по закону запрещено любое индивидуальное жилищное строительство, всего в 50 метрах от моря выросли целые коттеджные поселки. Причем парадокс в том, что у их владельцев все документы в порядке. А земля у неогороженного национального парка хоть только и арендуется, но все равно за высоким забором.

Директор «Куршской косы» с утра борется с лесными пожарами, днем разбирается в вопросах колодезного водоснабжения, а вечером объезжает территорию поселков — проверяет, не вырос ли где за пару дней новый дворец. При этом реальных полномочий останавливать незаконное строительство у национального парка нет.

Евгений Снигирёв, директор национального парка «Куршская коса»: «Зачастую мы действуем как бабушка пенсионерка, которая направляет письма во все инстанции с просьбой разобраться».

Разбираться приходиться на первой же улице. Во время интервью с вице-премьером Калининградской области в кадре оказывается стройка. Вице-премьер обещает принять меры, даже если выяснится, что этот домик имеет отношение к кому-то из местной элиты.

Юрий Шалимов, вице-премьер правительства Калиниградской области: «Не вопрос абсолютно. Если называется фамилия какого-то чиновника, то берем за руку — и вперед. Снесем и скажем: смотрите — чиновник не чиновник — нет разницы. В этом плане позиция у руководства области жесткая

В Тульском центральном парке проблемы помельче — стараниями бывшего директора высадили каштановую рощу, а через год новая администрация эти 140 деревьев старательно сравняла с землей. Теперь Анатолий Рябушкин беспокоится за уникальный живой уголок парка. На его взгляд, вырубать деревья в промышленной Туле — все равно что добровольно вырезать собственные легкие.

Анатолий Рябушкин, эколог, бывший директор Центрального парка города Тулы: „В такой день летний парк, 97 гектар леса, выбрасывает 21 тонну кислорода и поглощает 24 тонны углекислого газа“».

А на Алтае — пни от 100 летних сосен. Заповедный лес поначалу валили на дрова и для строительства, но, почувствовав безучастность местных властей, начали рубить и для развлечений.

Ирина Ротанова, заведующая лабораторией эколого-географического картографирования Института водных и экологических проблем РАН: «На территории заказника проводили авторалли на внедорожниках, это очень губительно отразилось на лесном массиве — для трассы вырубали деревья».

Но если до алтайских пеньков добираться надо вертолетом, то в 30 километрах от Кремля лесоповал на фоне новых многоэтажек. Болевые точки парка «Лосиный остров» — от точечной застройки. Бывший егерь Алексей Бутьев, когда строители начали валить лес, успел сообщить куда следует — у парка есть свои пограничные столбы и даже вооруженная инспекция. Правда, в ее полномочиях — только административные штрафы: с частного лица 2 тысячи, с юридического 60 тысяч рублей. Комариный укус для застройщиков.

Артём Сергеев, заместитель директора по охране национального парка «Лосиный остров»: «Есть закон, по которому уменьшение территории национального парка запрещено. Расти он может, а откусывать от него куски нельзя».

Но границы парка установлены постановлением аж 1979 года, теперь надо делать современный кадастр и межевание, а пока суть да дело генплан Балашихинского района выносит лесу новый смертный приговор. Алексей Бутьев считает шаги от места закладки очередных высоток до кромки парка. Получается меньше обязательных 50 метров.

Алексей Бутьев, глава инициативной группы защитников «Лосиного острова»: «Этот лес опять обречен на мероприятия санитарной вырубки, утвержденные балашихинскими чиновниками».

Лося в «Лосином острове» теперь редко встречают даже его хранители. Они даже не в силах помочь и своеобразному символу парка — ручной лосихе. «Ночные волки» тоже нашли свое место в природе, за четыре года превратив свалку в объект паломничества всех байкеров страны. Но брутальным дворцом неподалеку от Москвы-реки неожиданно заинтересовалась природоохранная прокуратура — оказалось зря, при его строительстве ни одно дерево не пострадало.