В лапы к лесной братве

Щепки летят. На минувшей неделе премьер Зубков поручил главе Минприроды разобраться в истории с продажей почти 500 гектаров подмосковных лесов по подозрительно низким ценам. Позже, правда, было заявлено, что соответствующие аукционы были проведены абсолютно законно.

Трутневское министерство также отчиталось еще по одному лесному аспекту: оказывается, в прошлом году в стране зафиксировано около 21 миллиона случаев незаконной вырубки. Впечатляет. Даже больше, чем общий ущерб в рублевом эквиваленте. Нам бы и с законно срубленным разобраться.

Корреспондент НТВ Владимир Кобяков выяснял, при чем здесь лесная братва, а также какие и почему у нас с финнами счеты.

Точное попадание снежком в кабину — знак сменщику: заканчивай работу. Это раньше их называли лесорубами, теперь — оператор лесного комбайна. Высокие технологии в темном лесу. Комбайн сам рубит, сам пилит ветки и сам выбирает, куда двигаться.

Во время перекура обсуждают главную лесную новость: со следующего года в России станут рубить дерево только для отечественных предприятий, а за рубеж вывозить не будут. Бригадир сразу порадовался за финских коллег: «Финский лесоруб — он на то и лесоруб, чтоб лес рубить, а то у себя не хотят и наш вывозят за бесценок».

Срубленное дерево в необработанном виде в официальных документах называют «круглый лес» либо «круглое бревно», но на сленге лесопромышленников это звучит проще — «кругляк». На него с 2009-го года Россия повышает экспортную пошлину. Один кубометр, если его везут за границу, будет стоить 50 евро. Такие деньги не сможет заплатить ни одно даже самое богатое предприятие.

Расчет правительства прост: если лес нельзя вывозить, значит иностранные компании сами начнут вкладывать деньги в деревообрабатывающие заводы России. Плюс к этому бонус от власти.

Денис Мантуров, заместитель министра промышленности и энергетики РФ: «Инвестор получает лесосеку без конкурса, к тому же скидка на аренду леса — 50 процентов. По-моему, очень приемлемые меры».

Нет российского леса — нет бизнеса. В Скандинавии на это отреагировали первыми. Сначала в Финляндии перестал работать один деревообрабатывающий завод, потом такое же предприятие в Швеции. Следом еще один финский комбинат… Теперь хотят закрыть уже четвертое предприятие.

В Китае тоже готовятся к повышению цен на российский лес, у самой границы без работы простаивают несколько небольших заводов. Но зато в России сразу в пяти регионах появились иностранные делегации, которые только начинают переговоры о строительстве деревообрабатывающих предприятий.

Мирон Тацюн, президент Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров России: «Для того чтобы серьезно обрабатывать древесину, которые мы гнали на экспорт, надо 10 новых целлюлозно-бумажных комбинатов с серьезными мощностями, а их у нас нет».

День рождения нового цеха отмечают на одном из старейших целлюлозно-бумажных комбинатов России. Вечером — праздничный ужин в столовой. Но настроение неожиданно испортила бумагоделательная машина. Пока проверяют подшипник, директор комбината предлагает экскурсию — предприятие из окна автомобиля.

Екатерина Косова, генеральный директор целлюлозно-бумажного комбината:
«Тут снизу — электрика, а сверху — кислота. Мы обычно говорим, либо кислота накапает на голову, либо кабель рванет под ногами».

Директор комбината уверена — если лес теперь не повезут за границу, то здесь можно ждать богатого иностранного инвестора. По словам руководителя, инвестиций нужно не меньше 2 миллиардов евро. После обеда сообщают, что подшипник на бумагоделательной машине заработал. Значит, праздничный ужин в столовой состоится.

Технолог Эско Микконен начинает рабочий день с обхода участка. «Я был в России один раз, видел ваши целлюлозно-бумажные комбинаты. На некоторых, по-моему, очень тяжело работать, я бы не смог», — говорит он. Рабочее место Эско — пульт контроля конвейера. Кроме него и напарника в цехе больше никого нет.

Веса Пентилла, технолог целлюлозно-бумажного комбината: «Я слышал, что Россия повышает цену на дерево. У меня есть знакомые, которые возили лес из Карелии, теперь они останутся без работы».

Это крупнейший в Финляндии целлюлозно-бумажный комбинат. Еще два года назад российский лес сюда везли поездами, тут до Карелии рукой подать. Но теперь в заводском порту всегда с нетерпением ждут судно из Бразилии. Это раньше можно было сказать, что у хорошей финской бумаги — российское прошлое, ее делали из березы. Но теперь предпочитают бразильский эвкалипт. На складе целлюлозно-бумажного комбината теперь нет ни одного бревна из России.

Раймо Суоминен, директор по производству целлюлозно-бумажного комбината: «У нас теперь тут хранится финский лес, и только в одном месте большая гора — щепа из России, это крупные опилки».

Директор предлагает посмотреть все производство, но предупреждает — быстрее будет на самокате.

В федерации лесопромышленников Финляндии теперь новый президент, впервые на этот пост избрали женщину. Именно она и пытается разобраться в новых российских условиях. Анне Брунилла все еще надеется, что русский лес все-таки не подорожает.

Анне Брунилла, президент Федерации лесной индустрии Финляндии: «У нас складывается драматическая ситуация. А насчет того, захотят ли финские концерны строить заводы в России, так это будут решать владельцы, когда просчитают все риски».

Пока финны в растерянности, президент российского Союза лесопромышленников изучает китайское ноу-хау. Там придумали, как из России вывозить лес и не платить высокую пошлину. Но китайский секрет здесь раскрыли и сообщили об этом в таможню.

Лесоруб Дмитрий Липатов тоже уже слышал, что кругляк теперь будет оставаться в России. Но куда идут бревна с его делянки, он точно не знает, может, и за границу.

Дмитрий Липатов, лесоруб: «Если не будет лес продаваться — не будет денег. Нечем будет кормить семью. И некуда будет идти работать».

Дмитрий говорит, что теперь обязательно спросит у заказчика, стоит ли подыскивать новую работу.