Метеорологическая революция

Их дело — прогноз. Синоптики всего мира отмечают сегодня свой профессиональный праздник. В России на погодном фронте, по скромным подсчетам, трудятся около 40 тысяч человек. По такому показателю, как «оправдываемость прогнозов», мы в планетарном рейтинге на почетном четвертом месте, первенство — за японцами.

Есть сведения, что в ближайшее время наши метеорологи получат в свое распоряжение спецсредства, которые позволят поднять качество метеосводок на новый уровень. Что грядет на смену? Почему у нас в стране профессия «погодника» до сих пор считается романтической, а к самой теме пестуется стратегический подход?

Ответы искал корреспондент НТВ Владислав Сорокин.

В поселке Октябрьский где живет Валентина Зайберг, ее все так и называют — «наш синоптик». Мимо ее дома ни один сосед молча не пройдет, как же о главном-то не спросить? Бухгалтер по жизни, но ближе к пенсии счеты она променяла на градусник. И выросли на домашнем огороде, рядом с помидорами сорта «Виктория», барометр и анемометр.

Воспитывать домашних метеорологов в Ульяновском Гидрометцентре стали из-за вечной нехватки денег. А тут получается, что за аренду участка платить не надо, затраты — минимальные: только зарплата, да и то — называть это «заработной платой» как то неудобно даже.

Валентина Ивановна, метеоролог: «2800 рублей, больше не дают — бюджетная организация».

И хотя эта профессия явно сейчас не самая престижная, конкурс в Питерском метеоуниверситете — 6 человек на место. За специалистами по градусам сюда едут даже из Латинской Америки. И если по части теории Питер впереди планеты всей, то оборудование…

Знакомьтесь — «„Аргон-15“: единственная программа, зашитая в его мозг, принимает сигналы от высотных радиозондов; черно-белая матрица на экране — все, на что он способен, а занимает целую комнату». Привет из 80-х. И эти приборы еще считаются относительно новыми — бывает и хуже.

На крыше университета ректор показывает свою гордость — ультрасовременный локатор, он видит погоду в радиусе 200 километров. В Китае таких — 150, в Финляндии — 250. В России — два.

Многое нужно начинать с нуля. В НПО имени Лавочкина проходит последние испытания метеоспутник, первый за последние лет 20. За Россией на орбите закреплено место, но там уже давно ничего не летает. Можно и дальше скачивать снимки с американских, но как долго? Ученые приводят самый весомый аргумент: что если завтра война?

Лев Карлин, ректор РГГМУ: «Мы обязаны обеспечить гидрометеорологическую безопасность. Если захотят отсечь нас — просто перестанут пароль давать, потому что современный прогноз погоды без космических данных практически невозможен».

Спутник на орбиту собираются запустить в конце года, еще по аппарату — в последующие два. В центре Лавочкина на этом не успокаиваются и предлагают чиновникам потратить еще 30 миллиардов рублей на систему «Арктика».

Георгий Полищук, генеральный директор и генерльный конструктор НПО им. С. А. Лавочкина: «Россия восстанавливает свою национальную многоуровневую систему по Северу: связь, обеспечение полетов авиации».

Сейчас гражданские самолеты над полюсом не летают, нет связи и данных о погоде. Если все получится, то полет из Москвы в Нью-Йорк будет занимать часа четыре, а не девять как сейчас.

В Гидрометцентре заявляют, на закупки нового оборудования получен кредит от Всемирного банка, 80 миллионов долларов. Но и на устаревших приборах у метеорологов получается не предсказывать дождь на Крайнем Севере в январе.

Любовь Крючкова, ведущий синоптик аэропорта Норильска: «Средняя оправдываемость за январь у нас составила 96,7%. Это мало. Хорошая оправдываемость — 98%.

На метеостанцию „Безенчук“» новые компьютеры тоже завезли недавно, но начальник Алексей Петрович все так же ходит с поникшей головой. Ему не техника нужна, а соцпакет.

Алексей Агиткин, начальник аэрологической станции «Безенчук»: «Я закончил Ленинградский институт в 1966 году, у меня 41 год стажа, а я в бараке живу. Сейчас у меня оклад стал 5 тысяч рублей».

Вот поэтому, говорят, выпускников метеовузов сюда не затащишь. Хотя ректор Карлин утверждает, что у них платят хорошо.

Лев Карлин, ректор РГГМУ: «Сейчас ученый с мировым именем получает хорошо, у нас средняя зарплата профессора — больше 1 тысячи долларов, а есть и 3–5 тысяч долларов в месяц. Зарабатывают только на науке, получая гранты».

В метеорологию они идут как и 50 лет назад — за романтикой. Александр на забытую всеми якутскую станцию приехал пять лет назад. Платят и здесь мало, но что-то его тут держит. Недавно из Женевы прислали грамоту: «Спасибо станции „Саскилах“ за участие в глобальной метеосети».

Давнюю мечту человечества о едином сверхразуме синоптики реализовали внутри своего сообщества. О том, что на берегу Северного Ледовитого минус 21 градус, узнают сразу во всех мировых метеоцентрах, после того как Александр нажмет кнопку. Таких центров три: в Москве, Вашингтоне и Мельбурне. Затем в крупных институтах на основе этих чисел суперкомпьютер построит специальные прогностические модели — программы, позволяющие предсказывать погоду, которые и используют синоптики.

Парадокс, но прежде чем люди из, скажем, Петрозаводска, узнают прогноз на завтра, терабайты информации два раза облетят земной шар. И только потом в маленьком московском офисе метеоролог Марина именно на основе данных из Вашингтона (американская модель ей нравится больше остальных) поставит столице Карелии «диагноз».

Метеорологи уверяют: мир настолько погодозависимым, что без точных прогнозов теперь никуда, а их отсутствие может привести к катастрофе. И дело даже не в изменении климата, таянии айсбергов где-то на краю света или землетрясениях в далекой Индонезии.

Взять хотя бы урбанизацию. Например, новостройки. Раньше на их месте был пустырь, и порывы ветра никого не беспокоили. А теперь здесь небоскребы, создающие эффект аэродинамической трубы, поэтому в случае усиления ветра Гидрометцентр тут же выпускает штормовое предупреждение. Потому что для крановщика 20 метров в секунду — это уже опасное явление: еще чуть-чуть — и сдует.