Огненный капкан

Во Владивостоке на минувшей неделе вынесли приговор по громкому делу о пожаре в местном отделении Сбербанка. В январе 2006 года эта трагедия унесла жизни 9 человек.

Виновными в нарушении правил безопасности признали пятерых. Вердикт суда: два года колонии-поселения. Но его намерены обжаловать и прокурор, и адвокат: первый счел его слишком мягким, второй — безосновательным.

В стране тем временем, судя по данным МЧС, есть тысячи объектов, где если мелькнет искра, то мало не покажется, а значит жизни людей под угрозой. Между тем наука спасения не стоит на месте, вот только интересуются этим ноу-хау немногие.

Корреспондент НТВ Вадим Фефилов изучил природу убийственного «авось».

Общежитие Музыкальной академии имени Гнесиных. Этот очаг культуры пожарные инспекторы безуспешно пытаются закрыть второй год подряд. Здесь нет даже системы оповещения, в случае пожара вывести 800 человек просто не получится.

В санузле давно нет воды. Трубы в 12-этажном жилище музыкантов проржавели, а пожарные краны без рукавов бесполезны.

Эдуард Пашко, главный инженер общежития Музыкальной академии им. Гнесиных: «Денег нет. Они сначала появились, но потом где-то исчезли по пути».

Ректора академии и проректора уже штрафовали, но на пожароопасном объекте ничего не изменилось. Наоборот, в непригодных санузлах появились новые жильцы.

Чтобы соответствовать нормативам МЧС — установить систему дымоудаления, сигнализацию, оборудовать специальный водопровод — необходимы большие затраты. Но понятно, что ректору проще заплатить штраф.

Анатолий Рудаков, начальник 3-го Регионального отдела государственного пожарного надзора ГУ МЧС РФ по г. Москве: «Штрафы не слишком большие. Если на руководителя, то 1000–2000 рублей».

Из-за пожара три года назад в пятиэтажном общежитии Университета дружбы народов (РУДН) погибли 37 человек, 182 получили ожоги.

Владимир Филиппов, ректор РУДН: «Мы тогда, в год трагедии, планировали поставить пожарную сигнализацию. Запланировали на декабрь, а 23 ноября случился пожар. Если бы все сделали раньше, конечно, было бы меньше погибших».

Ректор злополучного вуза лично отдает приказ о пожарной тревоге. Имитацию пожара устраивают в том самом корпусе общежития, где случилась трагедия. Сообщение о тревоге повторяют на английском, французском, испанском, китайском, арабском и русском языках. Вся система пожарной сигнализации обошлась университету в 100 миллионов рублей.

Владимир Филиппов, ректор РУДН: «Студенты иногда говорят: „Зачем вы устраиваете такое задымление при учебной тревоге, ведь дышать невозможно? Дайте нам театральный дым, как на сцене“. Нет. Мы решили, что все приближаем к боевым условиям».

Известна статистика: почти 5 миллионов объектов находится под надзором 19 тысяч инспекторов. И никогда, как говорит министр Шойгу, они не смогут кардинально изменить ситуацию. Пока «красный петух не клюнет».

Сергей Шойгу, министр по чрезвычайным ситуациям РФ: «Вот вы про Гнесинку спросили, а таких объектов много: театры, училища, спортивные объекты, магазины. Я не буду вам называть фамилии, но иногда мне звонят и народные, и заслуженные, и великие-великие. А представьте себе, что ходит простой капитан или майор, а на него оказывается такое давление».

МЧС добивается через суды закрытия нескольких тысяч зданий по всей стране. Но самая серьезная ситуация, как говорят эксперты, сложилась на Брянщине. 87% всех брянских школ не соответствует нормативам. Получается, что почти все дети, которые живут здесь, подвергаются серьезной опасности.

Брянский полковник МЧС Карасёв, объезжая местные школы, везде фиксирует нарушения. Вместо системы оповещения и сигнализации — обычный школьный звонок. Вместо плана эвакуации — плакаты 50-х годов прошлого века.

Брянские суды буквально завалены делами о приостановлении деятельности почти всех местных школ. Судейские эти дела называют кодовым словом «кнопочные», от слов «кнопка сигнализации».

Людмила Саманцова, заместитель председателя брянского областного суда: «Оказывается, на эту „кнопку“ требуется очень много денежных средств. Поэтому и возникает проблема финансового дефицита. А приостановить работу школы — это ЧП, в том числе и для судьей, ведь они живут в этом районе».

Выход возможен, считают в МЧС. Необходим закон об обязательном страховании здания, в котором будет находиться много людей, и специальное решение о пожарном аудите безопасности.

Сергей Шойгу, министр по чрезвычайным ситуациям РФ: «Если компания хочет себя обезопасить, она приглашает финансового аудитора. Он смотрит и говорит: „Ребята, если вот это не сделаете, то вас по-со-дют“. То же самое должно быть и здесь. Инспектор пришел, посмотрел, и сказал: „Вас никто от пожара не застрахует, вы не сможете работать“».

В российских институтах по заказу МЧС продолжают разрабатывать новые негорючие материалы. Существуют специальные огнезащитные покрытия и для ткани, и для древесины, и для кабелей. Но строители и те, кто позже эксплуатирует здание, новинками редко интересуются.

Олег Ломакин, эксперт Центрального НИИ строительных конструкций: «Если бы общежитие РУДН было оснащено спасательными пожарными лестницами (в сложенном виде они представляют собой компактную коробочку), то многих жертв можно было бы избежать».

Особой гордостью российских ученых являются так называемые «эсеры» — эластичные спасательные рукава. Через них от огня могут уйти даже люди, которые не подготовлены к процессу самостоятельного спасения.

Сергей Дымов, сотрудник НИИ противопожарной обороны МЧС РФ: «Это средство разработано институтом в 80-х годах. Оно позволяет спасать до 30 человек в минуту».

Но по-прежнему немного найдется в России зданий, где есть такие средства группового спасения. 200 тысяч пожаров в год по всей стране — это сухая как порох статистика. Но в России она мало кого впечатляет.