Доминик Стросc-Кан заговорил. Бывший глава МВФ впервые рассказал о своих злоключениях в Нью-Йорке, где его арестовали по подозрению в попытке изнасилования горничной отеля Sofitel.
Но уголовное дело, к счастью для Стросс-Кана, развалилось. Прокуратура усомнилась в правдивости показаний потерпевшей и сняла с французского политика и финансиста все обвинения.
Обозреватель НТВ Вадим Глускер выслушал его историю.
Возвратившийся две недели назад во Францию Доминик Стросс-Кан взял паузу перед тем, как объяснится с нацией. Это было его первое публичное выступление после той нью-йоркской истории, после ареста, после того как он лишился поста директора-распорядителя МВФ и выбыл из борьбы за президентское кресло во Франции.
Он выбрал прямой эфир телеканала TF-1. Каверзных вопросов ему не задавали, впрочем, и не могли задать. Ведь ведущая новостей Клер Шазаль — давняя подруга супруги Доминика Стросс-Кана Анны Синклер, которая в свое время вела воскресную итоговую программу на том же TF-1.
Входя в здание телецентра, Стросс-Кан проигнорировал демонстрацию феминисток, которые скандировали: «Позор!» А в студии первый вопрос, естественно, был таким: что же именно произошло в номере 2806 отеля Sofitel 14 мая? Ведь до вчерашнего дня известны были только версии адвокатов и потерпевшей горничной.
Доминик Стросс-Кан: «Что случилось? Случилось то, что нельзя называть ни насилием, ни принуждением, ни проявлением агрессии, ни каким другим противозаконным действием. Это не мои слова, а прокурора. То, что случилось, было моральной ошибкой и проявлением слабости перед моей женой, детьми, друзьями и, более того, перед французским народом, который связывал с моим именем определенные надежды, но я упустил свой шанс».
Доминик Стросс-Кан несколько раз брал в руки доклад прокурора с юридически заключением. Он зачитывал пункты, по которым обвинение было снято. В его деле нет ни насилия, ни агрессии, ни принуждения, ни следов спермы. На вопрос ведущей, не думает ли он, что все это подстроено, и не напоминает ли это заговор, Стросс-Кан ответил, что эти версии исключать нельзя. Это же касается и случая с иском журналистки Тристан Банон, которая обвиняет его в попытке изнасилования, якобы имевшей место в 2003 году.
Доминик Стросс-Кан: «Меня вызывали как свидетеля, и я рассказал все, что знаю, всю правду. Не было никакого насилия или агрессии. Больше мне добавить нечего».
Но главный вопрос, который должна была задать ведущая новостей, касался возможного участия Стросс-Кана в президентской кампании. Ведь до этого интервью звучали лишь предположения, что он мог бы быть лучшим кандидатом от социалистов, единственным, кто способен выиграть у Николя Саркози.
Доминик Стросс-Кан: «Да, я хотел быть кандидатом. Я считал, что мой пост в МВФ давал мне острый взгляд на истинное положение Франции, и что я мог бы быть полезен. Теперь все это позади. Очевидно, что я не буду кандидатом, хотя по-прежнему считаю, что Франции нужна победа социалистов».
Заявив, что он не будет поддерживать ни одного из кандидатов социалистической партии на ближайших праймериз 9 октября, Стросс-Кан заявил, что ему нужно взять время, подумать и решить, что делать дальше. И в этот момент, разыграв все как по нотам, ведущая спросила у него о ситуации на финансовых рынках и о второй волне кризиса.
И Стросс-Кан, все-таки блестящий финансист и аналитик, произнес такую пламенную речь о состоянии мировой экономики, которая, по сути, являлась экономической программой кандидата в президенты. Вот только какого? Местным обозревателям остается только гадать.
