Суррогатное материнство обернулось чудом и трагедией

Рожают одни, воспитывают другие — по разным причинам. Но есть особая статья. Объявлениями «ищу суррогатную мать» и «стану суррогатной матерью» в сегодняшней России кого-либо удивить сложно.

Вот только законодательство в этой области далеко от совершенства. Об услугах «живого инкубатора» — в репортаже корреспондента НТВ Юлии Варенцовой.

Пятерых малышей кормят в десять рук — мама, две русские няни, одна бразильская и соседка-украинка. 42-летняя Наталья называет детишек «моя пятерня». 15 лет назад она вышла замуж за иностранца, уехала жить за границу и все это время активно, но безуспешно пыталась забеременеть.

Последний отчаянный шаг совершила в прошлом году: приехала в Россию, где эмбрионы подсадили сразу двум суррогатным матерям и ей самой. Результат — три беременности, четыре девочки и один мальчик.

Маленький солнечный город, благополучная европейская страна, свой дом с видом на море, а главное — сразу пятеро младенцев в семье, где так долго мечтали о детях. Казалось бы, что может помешать такому безоблачному счастью? Оказывается, может — российское законодательство и правосудие.

В России Наталью на днях будут судить за подлог. Дело в том, что дети родились в разные дни, а наш закон не разрешает менять даты рождения, когда речь идет о суррогатном материнстве.

Чтобы сделать своим детям общий день рожденья, женщина поехала в родной город Волжский, и в местном ЗАГСе заявила: всех пятерых она рожала сама, дома.

Алёна Ковалёва, сестра Натальи: «Мы написали заявление, что сестра рожала дома, а я была свидетелем. Это всё придумали, чтобы дети были записаны одной датой».

Версия выглядела настолько подозрительно, что семьей заинтересовались ФСБ и прокуратура.

Наталья: «Они открыли уголовное дело по вывозу детей на органы.

В волжской прессе тут же появилась статья под заголовком „Чудо или афера века?“, а родные Натальи каждый день на каждом перекрестке слышали, как ей перемывают косточки».

С матерью Натальи даже бывшие приятельницы теперь не общаются. Сама многодетная мать больше всего боится, что информация о подлоге дойдет на ее «вторую родину», и здесь детей лишат гражданства. Поэтому она попросила нас не называть ни ее фамилию, ни страну, где теперь живет.

Нянечки-волжанки тоже слышали страшную историю о вывозе детей на органы, но их она не насторожила.

Ольга Васильева, няня: «Были предположения, что дети родились у суррогатных матерей, но это не наше дело. Мы видим семью, мы видим папу, который летает как на крыльях».

Выяснив, кто кого и когда родил на самом деле, уголовное дело прокуратура заменила административным — теперь суд должен признать недействительным свидетельство о рождении пятерых детей в один день.

Папа Мануэль колесит из конца в конец Европы, зарабатывая деньги для своей большой семьи. Домой заезжает ненадолго, но всегда с подарками.

До истории с подложными документами этой паре пришлось пройти еще и через все трудности суррогатного материнства. Женщина, которая вынашивала их двух дочек, оказалась беженкой без паспорта, с хроническим пиелонефритом. Родила детей шестимесячными и сбежала из роддома, не оставив ни документов, ни отказного письма.

Даже теперь, когда всё позади, Наталья с мужем не могут без содрогания вспоминать, какими были дочки, недоношенные суррогатной мамой: рост 29 сантиметров, голова размером с ладонь. Приговор врачей был суров: дети нежизнеспособны.

Вторая суррогатная мать Соня с генетической мамой подружилась и сопереживала всему, что выпало на долю Натальи: борьба за жизнь недоношенной двойни, а потом сложное кесарево сечение.

Соня Иванова, суррогатная мать: «С того света ее вытащили, она была вся седая, как будто ей лет 80. У меня самой слезы из глаз посыпались при взгляде на нее: приехала сюда такая цветущая, красивая женщина — и за короткое время страшно постарела».

Соня, Даниэль, Николь, Леонор и Фатуша — в честь местной святой Фатимы — детей с южно-европейскими именами крестили в православной церкви города Волжского.

Родители считают, что их «пятерня», хоть и из пробирки, но все равно дар Божий. Наталье с Мануэлем и теперь остается только верить: недоразумение с российским законом как-нибудь разрешится, даже если для этого снова понадобится чудо.