10 лет «Норд-Осту»: вспоминают очевидцы и родные жертв

Сегодня — десятая годовщина трагических событий на Дубровке. В этот день в 2002-м боевики захватили Дом культуры, где шел мюзикл «Норд-ост», и взяли в заложники более 900 человек — зрителей, актеров и других, кому не посчастливилось оказаться в здании. Теракт унес 130 людских жизней. С их родными и участниками тех событий встретился корреспондент НТВ Юрий Кучинский.

Те 130 человек, жертвы потрясшего всю страну теракта, до сих пор оставались абстрактными именами из списка. Спустя 10 лет нет посторонних: теперь за каждым из имен стоит жизнь, с мыслями, чувствами и надеждами. О каждом написали родные, друзья и совсем посторонние люди, которым было, что сказать, и они решили, что сказать должны.

Александр Карпов был бардом и переводчиком. Любил Beatles, ирландский фолк, адаптировал для русской сцены мюзикл «Чикаго». Его перевод все посчитали самым точным, ритмичным и музыкальным.

Сергей Карпов, отец Александра Карпова: «По документам, смерть наступила в 12:35 в машине „скорой помощи“. В 7:30 началась эвакуация, все остальное время он пролежал здесь живой и потом — в мешке, в автобусе».

Те трое суток родные заложников провели на ногах, рядом с журналистами и спецназовцами, ловя каждую кроху информации. Одним из главных ее источников стала съемочная группа НТВ, дежурившая ночью на Дубровке, когда террористы потребовали встречи с репортерами.

Сергей Дедух, корреспондент НТВ: «Безусловно, штаб готовил нас какое-то время, ждали мы, сидели часа четыре, наверное. Хотели сначала кого-то из нас заменить сотрудником или, может быть, дать нам третьего, но в итоге передумали, и слава богу».

Антон Передельский, оператор НТВ. «Мы, на самом деле, тоже настояли на этом, потому что они пытались взять камеру нашу, с нашей камерой пойти. Мы с Серегой сказали: „через полторы минуты вы спалитесь просто“».

Главными для близких стали кадры, на которых шесть заложниц рассказывали, как ведут себя с ними боевики. Если рассказывают — значит, живы. Главными для спецназа стали другие части записи: оператор тщательно фиксирует лица террористов, оружие, взрывчатку. Эту пленку первыми смотрели сотрудники ФСБ. Того, что интервью было еще и разведкой, боевики, видимо, не поняли, хотя могли бы потребовать показать то, что снято.

Сергей Дедух: «Я думаю, это худший сценарий был бы для нас».

Антон Передельский: «Плохо бы кончилось, конечно, да».

Через пять дней после штурма у Марии Пановой должен был быть день рождения, 27 лет.

Татьяна Лукашова, мать Марии Пановой: «Мы не поминаем, мы вспоминаем. Хотя мы ее отпевали в церкви, все как положено, но мы не говорим слова „поминки“, просто вспоминаем ее по-доброму».

Сергей Дедух: «Мы пытались уговорить их. Как залог того, что мы опубликуем большую часть того, что записали, чтобы с нами отпустили хоть кого-нибудь. Вот Антон встретил, например, там своего соседа».

Антон Передельский: «Да, в какой-то момент в этот буфет зашел человек за водой. Им оказался мой знакомый, скажем так. В этом театре он находился вместе со своей женой, которая была в положении. Мы с ним совершенно не перекинулись ни словом, но Бараев заметил наш взгляд, направленный друг на друга и тут же сказал: „Знаешь его?“ Я говорю: „Да, знаю, у него жена беременная. Может быть, отпустишь жену хотя бы?“ На что он сказал: „Утром поговорим“. Видимо, ждали выхода материала».

Данила Чернецов женился за два месяца до «Норд-Оста». Свадьбу праздновали в училище на улице Мельникова, где потом был штаб по спасению заложников.

Зоя Чернецова, мать Данилы Чернецова: «Пусть расследуют до конца, не так огульно, Умерли люди — и умерли, а виноваты террористы. Кто был начальником штаба, кто отдавал указание пускать газ?»

Суд в Страсбурге постановил, что газ, использованный при штурме, был главной причиной смерти заложников. Теперь близкие погибших требуют ответа уже у российского правосудия, они считают, что иначе страна так и не усвоит урока. Зато террористы выводы сделали сразу. После «Норд-Оста» они больше не звали журналистов с камерами, все меньше верили переговорщикам или вообще взрывали, не выдвигая никаких внятных требований.