Музейщики и монахини поссорились из-за фресок

Псковские защитники памятников начали собирать подписи под обращением к местным властям с требованием сохранить фрески Снетогорского монастыря. Тревогу у активистов вызвало то, что собор, где находятся древнейшие произведения искусства, переходит из ведения музея к Русской православной церкви. И это, по мнению специалистов, может привести к утрате культурного наследия, так как живопись требует особого ухода квалифицированным персоналом.

Корреспондент НТВ Андрей Курицын пообщался с обеими сторонами назревающего конфликта.

Двери старинной церкви отворяет схимонахиня Ольга. Внутри — строительные леса и оставленные специалистами приборы, за показаниями которых фактически никто не следит. Специалистов музея-заповедника без предупреждения лишили доступа в храм. Теперь хранитель монументальной живописи Таисия Круглова изучает древние стены лишь по фотографиям. И может только молиться об уникальном памятнике.

Таисия Круглова, заведующая отделом хранения памятников монументальной живописи Псковского государственного музея-заповедника: «То, что он находился в пользовании государственного учреждения, у которого основной задачей было сохранение культурного наследия (будь то иконы, картины, фрески), это была гарантия сохранности данного объекта. Сейчас, когда это уходит из наших рук, вопрос повис в воздухе».

Это старейший и единственный памятник оригинальной псковской живописи, первая половина XIV века. Фрески выполнены не приезжими греческими художниками, а собственными мастерами. Они не просто отобразили евангельские сюжеты, а творчески дополнили их.

Сатана, например, держит на груди душу Иуды и восседает на двуглавом чудовище. А в пасти змея известный персонаж русской истории Святополк Окаянный — убийца братьев Бориса и Глеба. Такое искусство было близко и понятно жителю средневекового Пскова. Тем более на фресках изображались не канонические лики, а живые лица. Словно художники писали их со своих современников.

По оценке экспертов, в храме уцелело больше половины изображений, но они требуют срочной реставрации. Именно поэтому музейное сообщество Пскова возмутилось поспешностью, с которой храм переводят из государственной собственности в церковную. Что можно сказать об охране памятника, если даже в официальных документах — опечатки, а подписи одно и того же должностного лица не похожи одна на другую.

Максим Жаворонков, заместитель губернатора Псковской области: «Я не вдавался в подробности, кто какие бумаги подписывал. Я могу сказать, что по 327-му закону, если религиозная организация требует, Росимущество обязано передать. В данном случае музей не обладал теми правами, которые позволяли бы каким бы то ни было образом этот объект удерживать».

Местные власти уверяют: монастырь приобретет храм с серьезными охранными обязательствами. При этом финансовой стороной реставрации будет заведовать не церковь, а Министерство культуры.

Из федерального бюджета на реставрацию храма выделено 10 миллионов рублей. Сумма небольшая, учитывая масштаб разрушений. Но рано или поздно стены будут восстановлены, фрески расчищены и отреставрированы. Но храм продолжит свою жизнь в новых условиях: музейщики, которые следят здесь за температурой и влажностью воздуха, предложат свои условия. Так же, возможно, разработают режим посещения храма.

Схимонахиня Ольга: «Если специалисты скажут: нельзя кадило с точки зрения температурного режима. Значит, будем все эти вещи учитывать обязательно. Но только без агрессии, только без агрессии. Чтобы они просто разумно подходили и не ужесточали нам обязательства больше, чем были у них».

Служить или не служить — вот в чем вопрос. Зажженные свечи и скопление людей изменят микроклимат храма и неизбежно повредят фрескам. Несмотря на это, сесть за стол переговоров, признаются музейщики, хозяйствующим субъектам не удается.

Таисия Круглова, заведующая отделом хранения памятников монументальной живописи Псковского государственного музея-заповедника: «Мы не против даже служб в четверике. Но на определенных условиях. Допустим, несколько служб в год и при каких-то обстоятельствах. То есть все возможно. Было бы желание идти на диалог. С нами на диалог никто не пошел: ни власти, ни монастырь, ни Росимущество».

Петербургские эксперты предлагают воспользоваться мировым опытом сохранения монументальной живописи. Подходящие методики разработаны в Италии, Греции и других странах.

Всеволод Рожнятовский, искусствовед (Санкт-Петербург): «Я был в Падуе. Там фрески Джотто, 1306 год — почти ровестные. Там есть тамбур, там нужно заранее записываться, там пускают буквально на 15 минут. Там делается все ради температурно-влажностного режима, ради сохранения искусства для новых и новых поколений. В православных храмах — то же самое».

Теперь уже бывшая хранительница фресок Таисия Круглова указывает на свежие следы разрушений: трещина пошла по стене, отреставрированной всего три года назад. Она предлагает запретить проезд тяжелой строительной техники по территории монастыря, срочно расставить маяки и начать усиленный мониторинг за памятником. И в принципе музейщики не против передать храм церкви, но не сейчас, а через несколько лет, когда полностью завершат реставрацию.

Схимонахиня Ольга: «Они называют это фресками, а для нас это письма из прошлого. Образ жизни наших отцов, дела которых, мысли, мировоззрение мы должны донести. И не просто так, широко публикуя, а каждый меняя природу сердца своего».

Существует вариант, который устроит, кажется, обе стороны конфликта — разделить зоны ответственности. Для богослужений можно, например, отвести боковые приделы церкви. Они строились позже, и там нет бесценных фресок. А древняя часть храма может приобрести музейный статус с мирским режимом работы.

В любом случае, достигнуть компромисса необходимо как можно скорее. Уже в следующем году — большой юбилей. Уникальной живописи исполняется ровно 700 лет.