От дома Дельвига к дому Басевича: почему чиновники перестали считаться с градозащитным Петербургом

Первая в истории Северной столицы градозащитная акция у дома Дельвига была не протестной, а просветительской. Антон Дельвиг жил здесь недолго. Приговор историческому зданию подписали еще быстрее: снести решили ради новой станции метро. Но археолог Алексей Ковалёв копнул еще глубже: ученые Пушкинского дома подтвердили историческую значимость стен, инженеры придумали, как усилить аварийный фундамент бетонной подушкой.

Группа спасения стала первой независимой и абсолютно легальной общественной организацией по охране памятников. Два года спустя, в 1888-м, они дали объявление по радио за три рубля и собрали тысячу человек на градозащитную экскурсию по адресам Достоевского. О них писали в газетах, показывали в кинохронике.

Подшивка с мартовскими газетами 1987-го в фондах Российской национальной библиотеки и фотографии — всё, что осталось от исторического здания гостиницы «Англетер». Эта акция стала первой без художественного прикрытия и заранее подготовленного сценария. Стихийный трехдневный митинг едва ли ни первый такой протест в городе со времен революции.

Участники группы спасения выстроились у забора бывшей гостиницы в живую цепь, чтобы не пустить технику на стройплощадку. Не сработало. Но такие градозащитные объятия и дальше будут одним из самых эффектных способов заслонить памятник от удара. Так спасали дом Басевича на Большой Пушкарской, 7 и особняк Салтыковой на Большой Морской улице.

Александр Бастрыкин стал едва ли ни главным петербургским градозащитником, но эффективность не велика. Следком подключается, когда уже все признаки преступления налицо. Демонтаж начался, и спасать зачастую уже нечего. Активист «Живого города» Юлия Минутина скучает по старым добрым мирным пикетам и протестам.

Минутина входила в совет по сохранению культурного наследия при трех губернаторах. Началось всё с Валентины Матвиенко, закончилось при Александре Беглове. Раньше собирались каждый месяц, а сейчас совещательный орган практически атрофировался: там уже нет Александра Сокурова и других заметных фигур, заседают пару раз в год, острых вопросов не обсуждают, говорит один из немногих оставшихся там Михаил Мильчик.

Для Александра Кононова символичными стали две блокадные истории. Тяговую подстанцию на набережной Фонтанки с трудом, но удалось отстоять. Школу, где училась Ольга Берггольц на проспекте Обуховской обороны, снесут.

Александр Кононов, заместитель председателя общества защиты памятников «Старый Петербург»: «Мы видим совершенно другое отношение. Никакого диалога не происходит ни с градозащитным, ни с экспертным сообществом. Совсем недавно Законодательное собрание проголосовало за поправку в 820-й закон Санкт-Петербурга, которая снимает защиту и с этого здания, и с еще целого ряда зданий, которые обладали статусом исторических».

Вторая половина 80-х — совершенно другая эпоха, и время в Ленинграде отмеряют новой величиной — в «англетерах». Но к 2023-му успели снести столько всего, что в такой системе величин даже опытные градозащитники сбились бы со счета. И осталось совсем мало места для протеста.

Андрей Курицын