Имена знаменитых петербуржцев увековечивают памятными досками

Скульптор Алексей Архипов впервые показывает готовый портрет в бронзе Николая Анциферова. Его закрепят на камне с рваными краями. Работа над ним тоже завершена, но пока он в камнерезной мастерской. Осталось нанести текст.

Акцент на мудрый, спокойный взгляд Николая Павловича. В нём чувствуется любовь к городу, воспоминания о Гражданской войне и лагерю на Соловках, куда историка отправили по так называемому академическому делу. Тем не менее скульптор старается избежать в бронзовом образе — безысходности и трагизма.

Алексей Архипов, скульптор: «Естественно, если человек жил в XX веке, то необходимо найти какой-то современный язык для того, чтобы отразить его сущность и внутренний мир».

Мемориальную доску установят на доме, где Николай Анциферов написал три самые известные книги о Северной столице. Это «Душа Петербурга», «Петербург Достоевского» и «Быль и миф Петербурга». В этой истории всё складывается как пазл: так совпало, что в соседнем доме скульптор Алексей Архипов провел свое детство.

Комиссия по мемориальным доскам утвердила установку таблички на этом доме уже два года назад. Потом оказалось, что здание это местный памятник. Последовала большая историко-культурная экспертиза и бумаги задержались у юристов.

Для фонда Лихачёва установка таких памятных знаков это способ сказать «спасибо». Каждую табличку делают интересной. Например, на доме, где жил Каземир Малевич, установили черный квадрат, а угол каменной доски отполирован так, что даже в серую петербургскую погоду в ней отражается купол Исаакиевского собора.

Фонд Лихачёва установил пока семь мемориальных досок только тем жителям Петербурга, кто несправедливо обделен вниманием. Табличка Марку Шагалу сделана в виде мольберта художника с пятнами краски из цветных камушков. В каждом памятном знаке отражается характер героев. На доме Даниила Хармса мемориальная доска вообще живет своей жизнью. Скульптор Вячеслав Бухаев создал на полочке тюремный натюрморт, а детали то исчезают, то дополняются новыми предметами — в духе Хармса. Для фонда Лихачёва и важно, чтобы таблички были говорящими, а не застывшими в камне или бронзе.

Мария Сапожникова