«Моя родина — советская Украина»: как Джигурда стал врагом для киевских родственников

Никита Джигурда: «Физически и психологически очень трудно было. Я пару месяцев просто в состоянии подавленности был, поскольку много друзей и родственников, ну сейчас родственники в Польшу уехали из Киева. А я провел детство в Донецке, как раз Горловка. У меня отчим из Донецка, и он русский».

Когда восемь лет назад президент Украины Пётр Порошенко начал бомбить Донбасс, актер понял, что мир сорвался в пропасть.

Никита Джигурда: «И для меня это была тогда катастрофа, я понимал, что происходит. Карательные экспедиции, которые особенно после 2014 года пошли, когда людей, проявляющих здравую логику, стали забирать, убивать».

Родственники и знакомые Джигурды имеют другую точку зрения и говорят на другом для актера языке.

Никита Джигурда: «Я на сегодня отдаю отчет, что мои знакомые и даже некоторые родственники, кто оставался тогда в Киеве, они все стали петь по-другому: „Ну, это нацики, татуировки. Ну, это у всех есть. И у вас есть русские фашисты“. Я говорю: „Да, только ни в России, ни во Франции и ни во всем мире представителей фашистского направления — нацизма — нет в государственных структурах“».

Его жизнь окончательно разделило на «до» и «после» массового убийства людей в Одессе по приказу киевской власти.

Никита Джигурда: «Точкой невозврата было 2 мая 2014 года, когда в Одессе заживо сожгли людей. И одновременно в прямом эфире у Савика Шустера на канале украинском показывали студию, которая аплодировала сожжению заживо людей: „Так им и надо, колорадам, ватникам“».

Тогда артист принял единственно верное для себя решение отправиться в Донецк и поддержать мирных жителей, вышедших на демонстрацию 9 мая.

Никита Джигурда: «Нацики обещали сжечь всех тех, кто выйдет на площадь 9 мая 2014 года. После этого пошли угрозы мне, моей семье. Просто грязь, матюки: „Запроданец, твою семью всю истребим, тебя повесим за это“, и так далее».

Тогда его имя появилось в расстрельном списке врагов режима.

Никита Джигурда: «С 2014 года я не был в Украине. Я хотел ехать в прошлом году даже. „Ни в коем случае не приезжай. Как только ты приедешь в Киев, на Украину, тебе предъявят измену родине“. Я говорю: „Это не родина моя, я не изменял родине. Моя родина — это советская Украина“».