«Они себя подбадривали»: у убитых украинских военных находят колбы с наркотиками

Пробираясь по лесопосадке к передовым позициям 107-го стрелкового батальона, штурмующего Марьинку, можно встретить бойцов, только что вышедших из боя.

Защитник Донбасса: «Стреляют, как обычно. Настроение хорошее, боевое. Украинских военных мы сейчас чуть-чуть притушили».

Пока кратковременное затишье, можно успеть добраться до ближайших строений некогда первой линии обороны украинских формирований. Габионы — остатки бывших украинских позиций. Это мешки, которые наполняют щебенкой и песком, чтобы уберечься от осколков. Это легкое, быстровозводимое укрытие, но украинскими бойцам оно не помогло, их отсюда выбили. Разбитые укрепления попадаются на каждом перекрестке. Взломать именно этот первый укрепрайон было сложнее всего.

Позывной Джава, защитник Донбасса: «Оборона Марьинки — это не просто вырытые окопы, это конкретно эшелонированная оборона, она идет эшелон за эшелоном, эшелон за эшелоном. Одно дело — сидеть в окопе и стрелять в бегущих на тебя, другое — бежать на окопы и стрелять в них, причем бежать под непрерывным натиском их артиллерии».

Дома по всей улице превращены в руины. Жильцов националисты выгнали давно. Зачем строить доты, если можно просто занять чей-то дом.

Позывной Джава: «Все разбитые дома — это опорный пункт либо огневая точка, с которой непосредственно велся огонь противником в наших бойцов. В каждом доме сидели пулеметчики и гранатометчики. Вот откуда работали танки и бэтээры. В сараях были управляемые на пультах огневые точки».

Отступая, украинские националисты бросали и оружие и боеприпасы, но бойцы народной милиции не используют трофеи и даже не прикасаются к ним. Цинки с патронами могут быть заминированы, а гранаты просто не той системы.

Игорь Кимаковский, советник главы ДНР: «Ее когда взвели и бросили, при контакте она сразу же взрывается, не 4,2 секунды, как положено, а сразу. Они очень опасные, эти гранаты впоследствии будут ликвидированы саперами, потому что они даже могут взорваться в кармане, если ты их понесешь».

Боеприпасы 1976 года выпуска, еще с советских складов. Даже есть штамп ОТК. Некто Качалова гарантировала, что эти гранаты собраны хорошо. Находят на бывших украинских позициях и упаковки от психотропных препаратов. Это многое объясняет.

Позывной Джава: «У трупа, про который я рассказывал, был с собой шприц, который был уже в колбе. То есть при вскрытии колбы они доставали наркотические вещества, чем себя и подбадривали».

Боец с позывным Джава по образованию юрист, оружие он взял в руки еще в 2014 году, так как не мог смотреть, как безнаказанно обстреливают Донецк из поселка Пески, Авдеевки и Марьинки. Сейчас штурмовым подразделениям первого армейского корпуса здесь противостоят национальные батальоны, включая спецназ «Правого сектора»*. Но в прямое боестолкновение они предпочитают бросать слабо обученных резервистов.

Позывной Джава: «Я уверен, что их боевой дух сломлен. Если сзади идут заградительные отряды, которые расстреливают их же бойцов, тех, кто пытается дезертировать либо сдаться в плен, этим уже все сказано».

Боевой же дух наступающих, напротив, на подъеме. Большинство бойцов в подразделении — донецкие резервисты, хотя есть и добровольцы из России.

Позывной Толстый: «Я воюю за народ, за нашу землю, чтобы не было этого фашизма. Через два года моему сыну идти в армию. Чем он сюда пойдет, лучше я сюда пойду. Вот эти, которые в наколках, я не знаю, что это, СС, во что они там поверили. Это как нужно было народу в голову вбить, чтобы они пошли резать».

Во время передышки в небе появляется украинский беспилотник. Плохая примета. Почти всегда сбывается. В рамках специальной операции бойцы делают все, чтобы в их домах был мир.

В укрытия украинских военных, когда работала российская артиллерия, забегали, прятались под землю. Потом, когда все стихало, выходили и продолжали обстреливать Донецк. Теперь эти позиции под контролем народной милиции. Чем дальше заходишь в село, тем чаще слышна стрельба, и уже не только артиллерийские залпы.

Позывной Джава: «Если мы раньше были в зоне действия минометов, то сейчас сюда, где мы стоим там, они уже могут дострельнуть уже из АГС, поэтому нам надо крайне аккуратно идти и быть незамеченными. Автоматических гранатометов у них валом, патронов они тоже не жалеют».

На переднем крае продолжаются артиллерийские дуэли, слышны выходы и прилеты. Работает и российская артиллерия, и украинская. Но если наши бьют точечно по известным координатам, то украинцы накрывают просто в сплошную все квадраты, знают, что тут везде находятся бойцы народной милиции, и особо целей не выбирают. Открытые, простреливаемые участки приходится преодолевать марш-броском.

Передовые позиции украинских военных уже в прямой видимости, всего в паре сотен метров. На любое движение они открывают беспорядочный огонь. Даже штурмовики стараются передвигаться небольшими группами по 2–3 человека. С собой у них полный боекомплект и спальные мешки на случай, если придется ночевать прямо в отбитых окопах.

*«Правый сектор» — организация, признанная экстремистской и запрещенная в России