Москвичи получают экобонусы за сортировку отходов

93% пластика в России выбрасывают на помойку, где он гниет даже не годами, а веками. По мнению ученых, обычный пакет, который мы покупаем в магазине, разлагается примерно 20 лет. Кофейный стаканчик — это по сути ламинированный картон — 30 лет. А если кофе пить через трубочку, то вот она будет лежать в земле уже в семь раз дольше. Одноразовый пластиковый стаканчик исчезнет только через 450 лет — так же, как и бутылка. Перспектива возникает, мягко говоря, нерадужная. Выход ученые видят только один — повторное использование.

Москвичка Алла Комарь говорит, что давно задумывалась о раздельном сборе мусора. Когда рядом с ее жилищем поставили фандомат, сразу начала им пользоваться. Инструкции все на экране. Указано: сдайте пластиковую бутылку и получите определенное количество бонусов за одну тару. Вставляете бутылку в специальное окно — желательно штрих-кодом вверх. Устройство сминает тару и готово принять новый объект. Так поступают все жители одного из новых жилых комплексов столицы.

Дмитрий Дрелюш, руководитель по инфраструктуре группы «Самолёт»: «За каждую сданную бутылку житель получает на свой лицевой счет 10 экобонусов, что эквивалентно одному рублю. Соответственно, эти бонусы можно потратить на оплату услуг партнеров или на оплату услуг ЖКХ либо любой другой платной услуги».

Дальше у бутылки, сданной Аллой, несколько путей. Первая — стать скамейкой. Цех по переработке пластика, которым владеет Александр Пикалов, занимает 50 квадратных метров — это всего четыре работника и сотни спасенных деревьев в месяц. Александр рассказал, что на предприятии перерабатывают пластик второй, четвертой и пятой категорий: ПВД, ПНД и полипропилен. Если говорить понятнее — это ящики для фруктов и овощей, пакеты, стретч-пленка, крышки от бутылок молока, йогуртов, соков, газировок.

Александр Пикалов: «Это благодаря школьникам и организации „Добрые крышечки“, которые организуют, делают большую работу по сбору этих крышек. Мы это у них забираем и делаем пожертвования в их фонд, которые идут на приобретение колясок для инвалидов, для оказания помощи нуждающимся».

Производственный процесс довольно простой. Берем пластик, смешиваем с речным песком в пропорции 30 на 70, получившуюся смесь отправляем в плавильный аппарат. Там при температуре больше 260 градусов и происходит магия.

Александр Пикалов: «Мы, когда разогреваем пластик и смешиваем его с песком, тщательно перемешиваем, он обволакивает каждую песчинку и служит связующим звеном».

На выходе из печи получаем нечто похожее на пластилин. Его закладывают в форму — она может быть абсолютно любой — и под пресс. Так и появляются экологически чистая скамейка, урна, песочница — да что угодно. Ведь по сути полученная смесь — универсальный строительный материал. Получившиеся из этого материала скамейки на 30% дороже деревянных, но их срок службы не пять, а 25 лет.

Александр Пикалов: «Материал получается очень прочный и с хорошими свойствами, так как материал не поглощает ни капли, ни грамма влаги. Соответственно, ему никакие перепады температуры через ноль не страшны. Если дерево намокло и после мороза оттепель, его разрывает, трескается, то есть портится вид. С нашим материалом ничего не происходит».

Второй путь — попасть под трамвай. И Аннушка тут ни при чем. Новые шпалы на трамвайных путях в Москве сделаны из переработанного пластика. Они в два раза прочнее новых деревянных, в три раза легче железобетонных, им не страшны перепады температур, но самое главное — срок эксплуатации дольше 50 лет. Производят их в Калужской области. В качестве сырья используют практически любой вид пластика. Его измельчают, нагревают и заливают в формы. В год здесь делают до 150 тысяч шпал: если перевести в километры путей, то получается около 10 тысяч. Материал для шпал является диэлектриком, он устойчив к воздействию насекомых и ультрафиолета, не подвержен коррозии, отметил гендиректор ООО «Аксион Рус» Антон Абрамов. По пластиковым шпалам ездят сейчас поезда и трамваи не только Москвы, но и Петербурга, Екатеринбурга, Нижнего Новгорода, даже Баку и Минска.

Проблему пластика одной сдачей бутылочек не решишь. Его используют практически во всех сферах: в медицине, машиностроении, строительстве. В России в год производят 400 тысяч тонн ПВХ-профилей — из них делают окна и двери. Из этого в отходы отправляют 26 тысяч тонн. Обрезки, остающиеся после производства пластиковых окон, раньше считались просто мусором — сейчас это ценное вторсырье. Настолько ценное, что партнеры собирают отходы у себя и отправляют производителю.

Сергей Ельников, руководитель направления коммуникации компании VEKA Rus: «Оно используется в производстве вместе с оригинальным, свежим сырьем. В результате у нас получается коэкструзионный продукт, особенности которого видны невооруженным глазом: мы видим внутри серую или цветную сердцевину и по внешнему контуру мы видим свежий материал».

Окна из вторсырья и из первичного пластика проходят одинаковые технические испытания. На безотходное производство теперь вышли и производители упаковок для молока. Одно из крупнейших в стране предприятий работает в Москве. Делают около 600 миллионов ламинированных картонных емкостей в год. При производстве тары, как и окон, остаются небольшие обрезки. Здесь также принимают обратно использованные упаковки. Отходы на первой стадии направляются на измельчение в шредер. Измельченные отходы поступают в диспергатор, где с помощью ножей и встречных потоков воздуха они разделяются на две фракции. В результате переработки получается целлюлозное волокно, которое в последующем будет упаковано и передано на производство. Из него делают упаковку для яиц, подстаканники в кофейнях.

В рамках мусорной реформы, которая стартовала в России в 2019-м, уже к 2030 году нужно сортировать абсолютно все отходы, а перерабатывать как минимум половину. Это ответственность не только граждан, но и бизнеса. Может, это и не самое выгодное дело, но суть ведь тут не в экономике, а в экологии.

Нахид Бабаев