Крупнейшая катастрофа ХХ века: как распался СССР

В охотничьей резиденции Вискули, где отдыхала партийная верхушка еще со времен Хрущёва, собрались руководители трех советских республик — РСФСР, Украины и Белоруссии. Формальный повод — поохотиться в Беловежской пуще, на деле же планировали выступить с совместным заявлением об экономической интеграции, но заявление переросло в нечто куда большее.

Леонид Кравчук, в 1991–1994 гг. президент Украины: «И тогда Борис Николаевич предложил работать над новым документом: не заявление, а соглашение! И первый пункт этого соглашения провозгласил Бурбулис».

Станислав Шушкевич, в 1991 году председатель Верховного совета БССР: «Бурбулис предложил эту коронную фразу: „СССР как геополитическая реальность и субъект международного права прекращает свое существование“».

Над текстом работали до утра, не смыкая глаз. Не хватало бумаги, авторучек. Печатную машинку вместе с машинисткой только к рассвету нашли в местном сельсовете, пока делегации от руки набрасывали черновики соглашения. Была большая спешка во всем, в ней на неувязки и нестыковки просто закрывали глаза. Подлинник исторического документа в победной эйфории просто потеряли. И даже ООН зарегистрировала документ по заверенной копии, грубо нарушив свой же устав.

Михаил Горбачёв, последний президент СССР: «Шушкевич меня ставит в известность. А Борис Николаевич разговаривает с Бушем. Я говорю: „Это вообще позор. Вы разговариваете с президентом США, а с президентом страны вы не разговариваете… Это стыдно, стыдобище!“»

В столице именно на силовом решении настаивал вице-президент Руцкой, ведь фактически речь шла о госперевороте. Если для последнего президента СССР в Беловежской пуще полным провалом закончилась история большой страны, то для Ельцина победно завершилась затянувшееся московское двоевластие. А дальше — шахтерские бунты, пролитая кровь в Вильнюсе, Баку и Тбилиси, за которую никто не готов ответить. Экономика лежала в руинах, на пустых прилавках — одни ценники, в магазинах — драки.

И то, что Беловежские соглашения тоже оказались разменной монетой, стало ясно не сразу. Одни назвали их беловежским предательством, другие — соблюдением формальностей при разводе. А оптимистичные положения об общей армии, единой финансовой системе обернулись сведением счетов между политическими противниками и как итог — крупнейшей геополитической катастрофой ХХ века для миллионов, и лишь для единиц — тех, чьи подписи стоят в конце потерянного соглашения в Вискулях — личной победой или личной трагедией.

Никита Гусенков