«Страшно думать»: что ждет Великобританию после Brexit

На следующей неделе Джонсон должен будет что-то сказать на саммите Евросоюза. Потому что с боем новогодних курантов его страна окончательно превратится в нечлена ЕС.

Майкл Биньон, обозреватель газеты Times: «И мы понимаем, что выход без сделки ударит в первую очередь по Британии. ЕС справится, а у нас будут очереди на границе, задержат поставки всего».

Главная очередь, которой боятся уже сейчас, — очередь из бельгийских грузовиков. которые на общих основаниях будут стоять на границе с грузом ососбой важности — вакциной, которой обещали спасти Британию.

Джейкоб Рис-Могг, лидер Палаты общин: «Я горд, что наши правила позволяют нам протестировать вакцину первыми, хотя мы заметили, что члены ЕС не смогли этого сделать, а мы сможем. Мы уходим. Теперь мы свободны от мертвой руки Евросоюза. Это огромный успех для Британии, которым мы должны гордиться и радоваться».

Cторонники Brexit делают все, чтобы доказать свою правоту — не понимая, что другие называют происшедшее конфузом. Ведь вакцину сделали немцы с американцами, производят в Бельгии, любой европейской стране закон позволяет ее применить без сертификации в случае чрезвычайной ситуации. Но явно именно из-за Brexit британцы пошли на абордаж, прекрасно понимая, что их собственная вакцина не готова и что как раз уход из ЕС сделает любую сертификацию не просто долгой — а очень долгой.

Майкл Биньон: «Все сейчас реально так испуганы тем, какой катастрофой стал COVID, какая у нас смертность. Cтрашно думать о том, как мы будем жить после Brexit. Но пока мы думаем, как выжить».

И за этими страхами никто уже не видит, как уходят из Британии крупнейшие компании, как разоряются торговые сети и закрываются магазины, как с Лондонской биржи уходят большие игроки, перенося офисы во Франкфурт.

Михаель Эммерсон, экономический аналитик Центра по изучению европейской политики: «Бизнес не любит неопределенности, инвесторы уходят, и ЕС тянет время, понимая: чем дольше, тем больше уйдет крупных капиталов, тем больше будет разорена Британия».

И эти настроения понятны. Все знают, что Brexit не пройдет бесследно для финансовых механизмов, но никто не знает, по каким законам дальше эти механизмы будут работать.

Джордж Гэллоуэй, бывший член парламента Великобритании: «То есть мы именно сейчас поняли, что вести переговоры с ЕС — это все равно, что с кланом дона Корлеоне; что однажды Борис Джонсон проснется, а у него в ногах — голова его любимой лошади».

Джонсон понимает: часики тикают, он пообещал выход любым путем — или сдохнуть в канаве. Он должен это сделать. Европейцы очень жестко объявили: у вас было достаточно времени, чтобы все придумать, вы же этого хотели. То есть получается три с половиной года от дня референдума до дня Brexit. И теперь ещt почти год на то, чтобы сделать самую тяжелую работу: от каких-то крупных экономических вопросов, раздела имущества до мобильной связи и квот по вылову рыбы. И Борис Джонсон прекрасно понимает: вот сейчас начинается самое сложное. И три с половиной года, и год, и еще три, которые он просит сейчас на переходный период. Европейцы обещают — дать и больше, если это поможет.

Джордж Гэллоуэй: «Логика простая: ЕС любят те, кто сидит в центре Лондона и наслаждается кофе из рук литовского официанта, приехав на немецкой машине. А те, кому в глубинке из-за восточноевропейских мигрантов работать негде, ЕС ненавидят. Отдайте нам нашу страну, говорят они».

Онова британской нации — королева — прекрасно понимает, для нее сейчас главное -попытаться удержать нацию вместе, заставить забыть о взаимных обидах и распрях. Потому что те обиды, которые высказывают сейчас шотландцы, северные ирландцы, уэльсцы — англичанам уже очень опасны. И задача Королевы — попытаться всех помирить. Уже идут разговоры о том, что королевская семья не обидится, если Британия станет республикой. Королева не держится за престол — может быть потому, что она знает, что такое долг, ведь ей рано пришлось повзрослеть, получив корону империи тогда, когда империя уже умирала. И сейчас она должна спасти от смерти то, что осталось после Brexit.

И Джонсон прекрасно понимает: вот-вот и ему зададут тот самый вопрос, на который он уже не может отвечать вдохновляюще-обтекаемо: зачем на самом деле мы ушли из Европы такой ценой?