Зоопарк стал концлагерем для животных

Жуткая история произошла в одном из старейших зоопарков России — на глазах посетителей, среди которых были и дети, льву скормили мертвого детеныша жирафа. Виновников инцидента — специалистов-зоологов — наказали: оштрафовали и объявили выговор. Кому-то от этого, может, и полегчало, только не самому Калининградскому зоопарку, который в последнее время испытывает серьезные проблемы. Впрочем, не он один, у многих подобных учреждений трудности, порой, непреодолимые.

Корреспондент НТВ Николай Захаров попробовал докопаться до причин.

После того, как в Калининградском зоопарке умерла Яра (единственная в России самка карликового бегемота), ее партнер Тоффи впал в депрессию — потерял сон и почти перестал есть. Самый западный зоопарк России за месяц с небольшим потерял с десяток животных: умерли еще семь кенгуру, бизон и жираф. Сейчас зоологи объясняют: смерть стольких зверей и сразу — роковое совпадение.

Сергей Сидорин, менеджер по внешнеэкономическим связям: «Нам никогда бы не дали никакого животного и никакого обмена между зоопарками не было бы, если б животные у нас содержались плохо».

Но некоторые работники уверены: руководство скрывает эпидемию. Комиссия доказала: животных убила тяжелая форма гриппа. Его возбудителей нашли в сене, которое несколько лет хранилось с нарушениями. Сейчас зараженный корм животным не дают.

Николай Егоров, руководитель секции медвежьих Калининградского зоопарка: «Это не значит, что все остальные животные здоровы. Наоборот, они заражены повторно. Как только начнутся холода, все начнется заново. Животные будут умирать».

Калининградский зоопарк, как и многие в России, был создан на частные деньги и довольно долго и вполне успешно существовал вообще не получая ни гроша из госказны. В СССР он даже смог выбиться на второе место после знаменитого Московского зоопарка. Как и в других городах нашей страны, здесь не раз спасали питомцев от неминуемой гибели. Но в последние годы ситуация в российских зоопарках (в которых, вообще-то, должны заботиться о сохранении редких представителей фауны) выглядит так, что специалисты без труда могут прочитать в глазах обитателей вольеров и клеток вопрос: люди, вы что, озверели?!

Дрессировщики братья Запашные знают о проблемах российских зоопарков не понаслышке. В одни они отдают своих четвероногих артистов (на заслуженный отдых), в других — пополняют труппу. Купленный в Нижегородском зоопарке тигренок умер. По словам циркачей, когда они через 10 лет туда снова приехали, условия содержания животных их поразили.

Эдгард Запашный, дрессировщик: «Что мы увидели? Верблюдов, стоящих по колено в грязи, львов в слякоти. Хотя львы — это животные, которые не переносят воду и не любят все, что связано с влагой… Плохо все, жалко было животных».

Обвинения знаменитых дрессировщиков в Нижнем Новгороде вызвали недоумение. Да, зоопарк не самый большой в стране, но в этом году открыли новую территорию — теперь она почти втрое шире. А в 2012-м здесь закончат строить экзотариум, вольер для гималайских медведей и для птиц.

Анна Мартовицкая, директор зоопарка «Швейцария»: «Клеопатре будет 20 лет. В неволе тигры столько не живут, они живут гораздо меньше. Видимо, для нее условия замечательные».

По подсчетам Антона Ефремова, консультирующего желающих открыть зоопарк, небольшого размера зверинец обойдется примерно в 5 миллионов рублей. Но каждый год еще по полтора миллиона придется тратить на корм животных, зарплату, коммунальные и прочие платежи.

Антон Ефремов, зоолог: «И через пять лет в принципе зоопарк становится обузой. Поэтому реально экономически выгодные зоопарки возможны лишь в городах-миллионниках».

При такой арифметике это должен быть либо рентабельный самоокупаемый бизнес, либо существование на бюджетные деньги. В последнем случае часть средств нередко оседает в посторонних карманах.

Антон Ефремов: «Приезжает человек и говорит: надо сделать проект зоопарка на 9 миллионов рублей. Хорошо. Но этот же чиновник говорит тебе: а дам я вам шесть. И ты спрашиваешь, а где остальные три».

Заполучить животное, как правило, ничего не стоит — зоопарки по специальной программе обмениваются ими и новым владельцам нужно будет оплатить только перевозку из города в город. А цена за это может доходить до 10 тысяч. Но ведь животное еще нужно прокормить. Слон, например, обойдется примерно в 4 тысячи рублей в день, а это почти полтора миллиона в год.

В Министерстве культуры уверяют: их ведомство только государственную политику по отношению к зоопаркам формирует, а деньги на содержание животных выделяют из местного бюджета. И если в богатых регионах могут позволить содержание зверинца, то в дотационных ситуация напоминает поговорку про чемодан без ручки: нести тяжко, а выбросить жалко.

Андрей Бусыгин, заместитель министра культуры РФ: «Скажем, губернатор думает о том, что делать, расширить вольер или необходимо коечный фонд увеличить, скажем, в кардиологическом диспансере. Я думаю, Вы сразу ответите, что он будет делать. Сначала он о людях будет думать, а только потом — о животных».

Однако, по словам Эдгарда Запашного, даже если деньги выделяют, зверям достаются лишь крохи.

Эдгард Запашный, дрессировщик: «20 процентов возвращают тем, кто дают, 20 процентов забирают те, кто добился, что им дают, еще сколько-то процентов забирает директор, зам директора. В результате до животных доходит стыдно сказать сколько».

Две трети бюджета зоопарка — это деньги, выделенные из казны, и только одна треть — заработана самостоятельно. Основная статья дохода — продажа билетов за вход.

Государственному зоопаркуь есть и альтернатива. Например, один парк появился сначала, как частная коллекция птиц, потом пернатых стало столько, что владелец переехал из Москвы в калужскую деревню. А теперь клетки, загоны и павильоны занимают территорию в несколько гектаров. Здесь утверждают: заработанных денег хватает и на довольно высокую зарплату сотрудникам, и даже на расширение владений.

Ирина Никонова, биолог: «В основном, за счет посещаемости, особенно летом. В этом году в нас был рекорд — 7000 посетителей только за один день. Плюс к этому, мы продаем животных, которых разводим тут, и в другие зоопарки, и частным лицам. С этого тоже какая-то прибыль».

В этом зоопарке уверены: благосостояние напрямую зависит от грамотного управления. Но сделать все зоопарки частными, считают здесь, совсем не способ превратить их в доходные предприятия. А где гарантия, что руководитель- частник не доведет его до банкротства? И одно дело, сделать банкротом завод со станками, животных-то не поставишь на склад на хранение.

Ирина Никонова: «Для наших хозяев парк птиц — это их детище, это — их родное…. По большей части они это делают для себя».

Но частному зоопарку в каком-то смысле легче. Например, не нужно объявлять тендер на покупку кормов. Государственные учреждения обязаны покупать только так. Но самое дешевое, например, сено, купленное по всем нормам закона, может оказаться совсем непригодным кормом.

Антон Ефремов: «Одна из олених рожает не одного детеныша, а четырех. А вы этого не знаете в мае, а у вас уже тендер завершен. Когда она родит четверых, и надо будет в два раза увеличить норму кормов, эти два олененка что будут есть в течение трех месяцев?»

Чтобы хоть немного заработать, 16 лет назад в Московском зоопарке начали приглашать меценатов. Столичный бизнесмен Алексей Голованов уже как год опекает сурикатов.

Об их существовании он узнал из телепередачи. Хотел даже поехать в Африку, чтобы увидеть животных вживую. Но потом узнал, что можно, не покидая столицы, взять над ними шефство. Теперь под его опекой — пятеро из большой семьи грызунов. Корм для этих забавных животных обходится предпринимателю в 111 рублей в день за одного. Это почти в 17 тысяч в месяц.

Алексей Голованов, меценат: «Если просто войти к ним, они врассыпную разбегаются. А если с миской зайдешь, они бросаются на тебя с питанием, вырывают прям из рук миску — давай, корми скорей. Конечно, умиляет это все».

Таблички с надписями наподобие «Коробков Кирилл опекает выдру» или «Лебедева Светлана опекает лебедя» в московском зоопарке попадаются почти на каждом шагу. Еще 16 лет назад желающих опекать животных или птиц было всего пятеро, а теперь — больше сотни. Но пока вклад российских меценатов примерно в 40 раз меньше, чем, например, в Европе.