Космические потери

На минувшей неделе в российской звездной отрасли случилось нечто из ряда вон выходящее: в результате аварии грузовик «Прогресс» с почти трехтонным грузом для МКС дематериализовался где-то между небом и землей. Поиски обломков — по идее, упасть они должны были в Чойском районе Алтая — результатов пока не принесли, однако местное руководство случившееся заставило изрядно поволноваться — а ну как вредный гептил урон экологии нанесет или еще какие сценарии похуже в реальность воплотятся?!

То, что у кого-то после взятия проб воды и осознания, что локальный Армагеддон не состоялся, отлегло, еще не значит, что груз проблем, обнаружившихся в данной сфере, куда-то делся.

Корреспондент НТВ Сергей Малозёмов выяснил, что нынешний крах, может, и не предвестник катастрофы, но текущее положение дел представляется более чем тревожным, а будущее — и вовсе туманнее некуда.

На последней прижизненной съемке корабля «Прогресс М-12М» ракета отрывается от первой пусковой площадки Байконура — так называемого «гагаринского старта», а что произошло дальше — специалисты восстанавливают по секундам.

1:59 — отделилась первая ступень, полет нормальный. 4:47 — сброшена вторая ступень, все хорошо, начала работать третья. И вдруг — 5:25, высота 200 километров, скорость 5 тысяч метров в секунду — авария! Объятые пламенем обломки «Союза» и «Прогресса» падают в алтайскую тайгу, сжигая, среди прочего, клетку с мухами-дрозофилами, картины художника Шилова и другие неразглашаемые грузы для МКС.

Сергей Шухин, исполняющий обязанности прокурора Республики Алтай: «Поскольку там везли груз, который несет гриф „секретно“ особой важности, заниматься дальше спасением этого груза будут специальные силы МЧС России и специальные подразделения Росавиакосмоса».

Особую тревогу вызвало то, что такие же ракеты доставляют на орбиту и людей. Слишком свежи в памяти американские катастрофы «Колумбии» и «Челленджера», советские аварии с человеческими потерями. И новые старты «Союзов» решено отложить для дополнительной проверки надежности. Экипажу МКС, заверяют в ЦУПе, голодать не придется — резерв на три месяца на станции держат всегда.

Владимир Соловьёв, руководитель полетом российского сегмента МКС: «Ну, пища у нас есть. То есть мы, в общем-то, определенный резерв будем, так сказать, проедать, если говорить про пищу и кислород».

Увы, специалисты не могут дать гарантии, что инциденты не повторятся, ведь, отправляясь в космос, человек всегда вторгается в область неизведанного.

Владимир Столярчук, заместитель декана аэрокосмического факультета МАИ: «Не было года, ни у нас, ни у американцев, чтобы не происходили какие-то аварии. И из-за таких мелочей, которые в принципе даже невозможно было предвидеть. Поэтому сложность всей этой техники однозначно подразумевает наличие аварий и катастроф».

И все же именно в последнее время отечественную космонавтику как будто преследует злой рок. Как подсчитали журналисты, за девять месяцев до орбиты не долетело по техническим причинам 16 миллиардов рублей. Кроме «Прогресса», потеряны три крайне дорогостоящих спутника ГЛОНАСС, военный геодезический аппарат «Гео-ИК-2» и один из крупнейших в Европе, совместный с французами спутник связи «Экспресс АМ-4» — его отсутствие теперь затормозит развитие в России цифрового телевидения и Интернета.

Георгий Гречко, космонавт, дважды Герой Советского Союза: «Ракеты, корабли делали уникальные токари, уникальные сверловщики, уникальные фрезеровщики. А теперь вы не только уникальных, вы просто нужного количества не найдете».

Легендарный космонавт Георгий Гречко не сомневается — проблема в разрыве поколений в науке и на производстве. Специалисты советской школы уходят, а молодежи крайне мало — начальные зарплаты на предприятиях Роскосмоса 20–30 тысяч рублей. Выпускники технических вузов в Москве легко находят другую работу за большие деньги.

Владимир Столярчук: «Нет подкрепления. Нет. Люди не идут в науку, не идут в преподаватели. Опять-таки, почему? Но я хочу оговориться. Кроме фанатов, энтузиастов. Но их не так много. Дело в том, что система должна привлекать».

Кадровый голод отражается на качестве сборки. Сама же конструкция ракеты, заложенная еще при Королёве, — одна из самых удачных в мировой истории, как автомат Калашникова. Сам Гречко трижды доверял «Союзу» собственную жизнь.

Георгий Гречко: «Нет больше ракет в мире, у которых такое малое количество отказов, как у нашей „семерки“, как еще сейчас называют „Союз“. Нет таких, поэтому шедевр. У других больше отказов. Еще хочу сказать: из-за „семерки“ никогда не погибали люди».

Собирали двигатель третьей ступени «Союза» на Воронежском механическом заводе. И, по словам источников в ракетно-космической отрасли, проверять его теперь будут особенно тщательно. Лишь недавно руководство завода при журналистах рассказывало, как хорошо тут делают силовые установки. Теперь на заводе отказываются общаться с прессой, ссылаясь на нехватку времени.

Дать пояснения Генпрокуратуре все же придется — там уже заинтересовались технологическими тонкостями. Вопрос ведь имеет политическое значение: «Союзы» в паре с «Прогрессами» сейчас, после завершения программы американских «шаттлов», — единственное средство сообщения с МКС, и вместе с их надежностью сомнению подвергается международный престиж России.

Все постперестроечные годы космонавтика была или, во всяком случае, казалась светлым пятном на общем мрачном фоне. Как бы плохо ни шли дела в стране в целом, наши корабли продолжали бороздить просторы Вселенной, вызывая в гражданах законное чувство гордости, ради которого они, собственно, и создавались. Но чем больше лет проходит с кончины Советского союза, тем сложнее сохранять эту социалистическую диспропорцию — когда, условно говоря, вся страна ездит на «Запорожцах», но зато в области космоса мы впереди планеты всей.

Константин Крейденко, эксперт журнала «Вестник ГЛОНАСС»: «На данный момент можно сказать: сколько вложили в это дело средств, такой и имеем результат».

Опрошенные нами эксперты говорят, что серия аварий в космосе и отражает системную проблему. С 90-го по 2000-й финансирование отрасли сократилось в 18 раз. Потом начало восстанавливаться, но ущерб оказался слишком тяжелым. Есть и идеологический застой, влияющий на психологию сотрудников.

Юрий Караш, член-корреспондент российской Академии космонавтики: «Человек приходит на космическое производство. И что он делает? То, что до него уже делали тысячи человек, продолжает выпускать ту технику, которая выпускалась уже десятки лет. У него неизбежно начинает возникать ощущение того, что сделать космический корабль — это все равно что сколотить табуретку. Ты там как гвоздь ни забей, справа, слева, сверху, вниз, табуретка все равно будет стоять. Но космическая техника — это все-таки не табуретка, правильно? И малейшая небрежность приводит к ее отказам».

Специалист по международному космическому сотрудничеству Юрий Караш видит выход ни много ни мало — в смене космической стратегии России. Пилотируемые полеты на орбиту в среде профессионалов называют бесконечным бегом вокруг Земли, они уже давно не приносят больших открытий; так не пора ли заняться чем-то другим? Об этом говорил в недавнем интервью и новый глава Роскосмоса Виктор Поповкин, назначенный вместо уволенного Анатолия Перминова.

Владимир Поповкин, глава Роскосмоса, в интервью газете «Коммерсант», 11 августа 2011 года: «Бюджет пилотируемых программ отнимает практически половину всего бюджета агентства. Это при том, что сегодня больших проблем для пилотируемых проектов в ближнем космосе нет. Все-таки за 50 лет, проведенных СССР и Россией в космосе, специалисты выяснили, определили и разрешили практически все проблемы, связанные с пребыванием человека на высоте 300–350 километров над землей».

Поповкин намерен перераспределить ресурсы в пользу прикладных программ — геодезии, связи. Но Юрий Караш уверен: чтобы вдохнуть в космонавтику действительно новую жизнь, привлечь идеи, людей и деньги, возможно, частные, нужна новая большая задача, сравнимая с полетом Гагарина — и таковой, по мнению эксперта, может быть только освоение дальнего космоса, а именно экспедиция на Марс.

Юрий Караш: «Если перед космонавтикой будет поставлена цель в течение ближайших 12–14 лет осуществить марсианский полет и для этого создать принципиально новую технику, я вас уверяю, что очень много хороших, талантливых, может быть, даже лучших специалистов пойдут в космонавтику. Даже если там зарплаты будут заметно меньше, чем в банковском секторе».

Без коренных изменений отставание, увы, неизбежно. Сейчас «Союзы» — монополисты в доставке людей и грузов на МКС, но очень скоро они могут оказаться устаревшими и никому не нужными.

Юрий Караш: «У китайцев есть свой космический корабль „Суньчжоу“, который, кстати говоря, лучше „Союза“. Он больше, он лучше энерговооружен, наконец он может вообще разделиться на две части. Вот одна часть спускаемого аппарата вернется на землю с экипажем, а другая продолжит работу на орбите в качестве автоматической станции. „Союзу“ это даже не снилось».

Георгий Гречко: «У нас есть два выхода — правда, один фантастический, а другой реальный. Реальный — прилетят инопланетяне и все исправят, а фантастический в том, что мы и сами справимся».

Через несколько лет у американцев будут готовы новые корабли на смену шаттлам, на подходе европейцы, индийцы. Новый отечественный корабль — «Русь» — должен полететь без людей в 2015-м, а с космонавтами — в 2018-м. Правда, космодром для него — на Дальнем Востоке — еще даже не начали строить.