ГКЧП: глупость или диверсия? 20 лет спустя

Этим вечером десятки людей пришли к Дому правительства, чтобы вспомнить, как ровно 20 лет назад они стояли на этом же месте и были всерьез готовы отдать жизнь за свободу. Утро 19 августа 1991-го началось для граждан СССР с известия, что власть в стране перешла в руки Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), поскольку президент Михаил Горбачев болен.

Не понимая, что это значит, люди включали телевизор и видели балет «Лебединое озеро». Когда на улицах Москвы появились танки, стало ясно, что это — попытка силовым путем изменить политический курс и закрутить назад советские гайки. Тогда тысячи людей вышли на улицы.

Центром стихийно возникшего сопротивления стал Белый дом. Роль лидера взял на себя Борис Ельцин, бывший тогда главой РСФСР. Противостояние длилось три дня, в течение которых путчисты медленно теряли инициативу, чтобы, в конце концов, бесславно сдаться. Попытка сохранить тоталитарную систему провалилась, только ускорив крах СССР.

В прошедшие с тех пор 20 лет вопрос «А что, если бы ГКЧП победил?» стал одним из любимейших и для застольной беседы, и для научного диспута. А ведь этот вопрос тянет за собой и другие: как вообще могло произойти, что страна, повелевавшая половиной мира, рухнула так быстро? Это она сама, или помогли? А если помогли, то кто и по злому ли умыслу?

Об этом и не только спрашивал ключевых героев тех событий обозреватель НТВ Владимир Чернышёв, снявший документальный цикл «СССР. Крах империи».

Корреспондент НТВ Юрий Кучинский заранее посмотрел и побеседовал с автором о том, что же это было: глупость или диверсия, или все само собой случилось?

Леонид Кравчук, в 1991 г. — председатель Верховного совета Украинской ССР: «Вы, говорит, доруководились так, что мы без трусов ходим. Женских трусов в магазине нет».

Джордж Шульц, в 1982 -1989 гг. — госсекретарь США: «Америка видела в СССР угрозу. В политике зачастую одна сторона старается сделать так, чтобы у другой начались внутренние проблемы».

Владимир Чернышёв, автор фильма «СССР. Крах империи»: Мы пытались выяснить, откуда текла та вода, что подточила этот камень. Чтобы яснее стали причины конца, надо вернуться в начало. В 1980-е мороженое за семь копеек и «Архипелаг Гулаг» под подушкой. Партбилет в пиджаке и фига в кармане.

Александр Невзоров, автор и ведущий программы «600 секунд»: «У нас было в высшей степени деморализованное и расслабленное руководство».

Збигнев Бжезинский, в 1977 — 1981 гг. — советник президента США по безопасности: «Наверное, советским лидерам нужно было меня нанять в качестве консультанта, чтобы я мог посоветовать им, как сохранить ту систему».

Юрий Кучинский, корреспондент НТВ: «Сейчас они уже, так сказать, — отставники. Насколько, на твой взгляд, они были искренними? Или это у них готовая легенда на каждый тяжелый случай жизни? Или они что-то обеляют, что-то очерняют?»

Владимир Чернышёв: «Конечно, человек рассказывает свою версию того, то, что он хочет рассказать, даже, может быть, подсознательно. Что-то память у него намеренно стирает из воспоминаний, что-то, наоборот, добавляет. Оценка тех событий, о которых мы все время слышим за последние 20 лет, — это все равно набор определенных мифов. Один миф — это то, как это рассказывают американцы».

Колин Пауэлл, в 1987 — 1989 гг. — советник президента США по безопасности: «В те времена Соединенные Штаты могли вкладывать большие средства в развитие вооружений, но мы могли и обеспечивать при этом свои внутренние нужды, а вот у советской системы это не получалось. Либо пушки, либо продукты. Победили пушки».

Владимир Чернышёв: «Другой набор мифов — это наш, который мы знаем».

Егор Лигачёв, в 1985 — 1990 гг. — член Политбюро ЦК КПСС: «Леонид Ильич был тогда, как говорят, у власти 18 лет. За эти 18 лет в три раза возрос объем промышленности, на треть — сельскохозяйственное производство, в полтора раза увеличилась реальная зарплата».

Владимир Чернышёв: «Я надеюсь, что из всего этого зритель как раз и получит более или менее объективную картину — из суммы субъективных оценок».

Юрий Кучинский: «Возникает такое ощущение, что я, в общем, знаю, что такое было ГКЧП. Например, я помню последовательность событий. Горбачёв в светлой куртке на трапе — прилетел из Фороса».

Владимир Чернышёв: «Я тоже помню все эти штампы: Ельцин на танке, осажденный Белый дом».

Юрий Кучинский: «Горбачёв не может руководить государством, „Лебединой озеро“… Есть чувство, что я знаю, как все это происходило».

Владимир Чернышёв: «Повторю: всегда казалось, что все-таки что-то другое за всем этим стояло. Все как-то слишком сказочно нам описывают, да?»

Игорь Алферьев, в 1991 г. — командующий Севастопольской бригадой сторожевых кораблей погранвойск КГБ СССР: «Дословно Вам говорю, что мне было сказано: президент ранен, на дачу прорвались террористы. Я сразу поехал на Форос, чтобы убедиться сам. Он ходил на пляже».

Владимир Чернышёв: «Они ничего сделать не смогли даже в пределах Садового кольца».

Борис Ельцин, август 1991 года: «Объявляем незаконными все решения и распоряжения этого комитета».

Владислав Ачалов, в 1990 — 1991 гг. — заместитель министра обороны СССР: «Потому что предали и струсили. И предали люди из аппарата Крючкова. Мы же — армейцы, мы — исполнители».

Владимир Чернышёв: «И мы возвращаемся в начало 1980-х, чтобы понять, что за люди приходили к власти, кто управлял».

Эдуард Шеварднадзе, в 1985 — 1990 гг. — министр иностранных дел СССР: «Мы решили, что любой ценой с американцами надо наладить отношения».

Павел Вощанов, в 1991 — 1992 гг. — пресс-секретарь президента РФ Бориса Ельцина: «Ельцин сделал все для того, чтобы за его спиной стоял не интеллект, а стояли трепетные слуги».

Юрий Кучинский: «Путч — это была такая попытка СССР встать в последний раз? Или они достаточно цинично к этому относились и не рассчитывали сохранить Союз как таковой?»

Владимир Чернышёв: «Когда я договаривался по телефону со вторым на тот момент человеком в государстве, первым делом он у меня спросил: „Владимир, как Вы думаете, это что было: глупость или диверсия?“ Я говорю: „Это вы меня спрашиваете?“ Он мне говорит: „Я вот 20 лет думаю и не могу ответить. С одной стороны, вроде глупость, с другой стороны, похоже на диверсию“. Такого уровня руководитель».

Кто политический отец Горбачёва, до сих пор спорят историки. Но эта надежда тоже появилась из самого чрева империи. И никто тогда не знал, что ответного удара эта империя уже никогда не будет в состоянии нанести.

В воскресенье ведущие и гости программы «НТВшники» будут искать ответ на вопрос, был ли переворота шанс на успех. Смотрите «ГКЧП. Расследование» 21 августа, в 22:50.