Полицейские в Европе объявили себя жертвами «антирасистской вакханалии»

От слов радикалы сразу переходят к делу. Полиция пытается оттеснить демонстрантов. В ход идет все: дубинки, шумовые гранаты, слезоточивый газ. Пострадавших десятки: как среди демонстрантов, так и среди полицейских, но это никого не останавливает. Каждая атака полиции только еще больше злит манифестантов. И вот уже самим полицейским приходится убегать. В дыму слезоточивого газа и под тяжестью амуниции это получается не у всех.

Уже понятно: не важно, кто выходит на протесты. Каждый раз ситуацией пользуются радикалы, каждый раз президент Макрон обещает решить проблемы и покончить с беспорядками, но «желтые жилеты», профсоюзы, медики снова на улицах. А теперь еще и антирасисты. Они залили краской бюст Шарля де Голля — национального героя Франции. Борцы с расизмом его тоже объявили сторонником рабства и требуют снести памятники генералу по всей стране. Макарон решает обратиться к нации.

Эммануэль Макрон, президент Франции: «Мы будем бескомпромиссны, когда речь идет о борьбе с расизмом, антисемитизмом и дискриминацией. Но эта борьба извращается, когда начинается переписывание истории. Я обращаюсь к вам и хочу быть предельно ясным: Республика не сотрет ни следа из своей истории, не снесет ни одной статуи».

По словам Макрона, Франция также готова иначе посмотреть на историю отношений с Африкой. Поти сразу после этого в Париже атаковали музей примитивного искусства на набережной Бранли: здесь хранят произведения, привезенные французскими военными из колониальных походов. Чернокожий мужчина обвинил французов в грабеже, отодрал от постамента надгробный столб народа бари и попытался утащить скульптуру.

Манифестант: «Я хочу вернуть Африке то, что у нее украли колонизаторы. Им это не принадлежит, они запихнули это в свой музей и зарабатывают: вход стоит 12 евро. Подсчитайте, сколько лет прошло: мы им принесли миллиарды — музеям Франции, Бельгии, Англии, Германии и Америки, а это наши сокровища».

Вынести скульптуру не удалось: активиста задержали полицейские. Но в Интернете появились уже сотни призывов к африканцам — явиться во все музеи и забрать свое.

В это время британские реставраторы пытаются очистить статую Эдварда Колстона, которую протестующие в Бристоле сбросили с постамента в воду. Власти призвали отказаться от манифестаций и прекратить насилие, но в центре Лондона снова и протесты, и столкновения. Под лозунгом «Я — не расист, а патриот своей страны» на улицы вышли националисты, ультрас, футбольные фанаты разных клубов, которые даже решили забыть о разногласиях, чтобы защитить историю и памятники.

Новая реальность британцев: в Лондоне у памятника Черчиллю дежурит полицейский патруль. В шотландском Глазго добровольцы по очереди охраняют от сноса монумент 29-го премьера — министра Роберта Пиля. А сторонники движения «Жизни чернокожих важны» собирают подписи даже за снос памятника Махатме Ганди в Лестере: якобы в своих письмах из Африки Ганди плохо отзывался о чернокожих.

Банк Англии объявил, что удалит из всех своих зданий портреты бывших управляющих, которые могли быть связаны с работорговлей. Англиканская церковь извинилась за свою «непростительную роль в неприемлемой странице истории страны». А в городке на юго-востоке Великобритании по требованию протестующих полицейские всем отрядом встали на колено. Глава МИД Великобритании назвал это недостойным.

Доминик Рааб, министр иностранных дел Великобритании: «Что касается преклонения колена, это, похоже, взято из „Игры престолов“. И мне кажется, что это скорее символ подчинения, а не освобождения. Я, например, преклонялся перед двумя людьми: королевой и своей невестой, когда делал ей предложение».

Надо ли говорить, как обругали министра за сравнение с американским сериалом? Хотя подобные аналогии возникают не у него одного. И даже больше: в Чехии еженедельник «Рефлекс» в ответ на беспорядки, спровоцированные движением «Жизни черных важны», на обложке нового номера поместил изображение чернокожего Гитлера и подпись: «Должны ли мы встать на колени перед всеми преступниками, которые якобы хотели исправиться?». Издатели это пока не комментируют, а антирасисты уже пообещали разобраться.

В это же время в Берлине закрашивают краской часть названия улицы Моренштрассе: потому что когда-то Mohren — здесь называли рабов. В Милане облили краской памятник журналисту Индро Монтанелли, на постаменте написали «расист и насильник». Его клеймят за женитьбу на 12-летней темнокожей девочке, которую он выкупил во времена итало-эфиопской войны. Уже требуют закрыть и старейшую британскую газету The Guardian из-за того, что в 1821 году ее основал Джон Тейлор, который сколотил состояние на торговле хлопком. Ирония в том, что сейчас The Guardian всячески поддерживает антирасистов, включая даже их радикальные методы борьбы с колониальным прошлым. Дошли и до спорта: английским фанатам регби могут запретить петь их гимн, потому что «Раскачивайся медленно, милая колесница» — композиция бывшего раба Уоллиса Уилисса.

Борис Джонсон, премьер-министр Великобритании: «Нужно меньше акцентировать внимание на символах расизма. Протестующие всю энергию пускают на памятники, статуи и так далее. Но важна суть вопроса. Нам нужно общество, где люди не будут сталкиваться с предвзятостью и дискриминацией. Над этим мы будем работать».

Обещание «работать над этим» эхом отдалось и в Брюсселе. Глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйн заявила: «В нашем союзе нет места расизму и какой-либо дискриминации», но тут же услышала рассказ от чернокожей представительницы фракции «Зелёных»

Пьеретта Херцбергер-Фофана, депутат Европарламента: «Я стала жертвой насилия со стороны бельгийской полиции. Это расистский акт. Я увидела, как полицейские приставали к двум чернокожим парням, и стала снимать это на мобильник. Полицейские подошли ко мне, выхватили телефон, грубо толкнули к стене, раздвинули ноги: они хотели обыскать меня. Это было унизительно».

В Европарламенте собираются разработать «новые общие принципы поведения полиции». О чем именно речь, пока не ясно. Сами же полицейские и во Франции, и в Великобритании снова побросали наручники: так они протестуют против того, что их, как они говорят, в этой антирасистской вакханалии сделали мальчиками для битья.