Польское паломничество

Сегодня под Смоленском — у березы, за которую перед крушением зацепился самолет польского президента Леха Качиньского — собрались родные и близкие 96 погибших, а также супруга нынешнего главы Польши Анна Коморовская. За сутки до годовщины катастрофы, к обломкам разбившегося Ту-154 возложили цветы, принесли зажженные поминальные лампады и отслужили литургию.

Траурные мероприятия продолжились в Катыни, где в 1940 году были расстреляны польские офицеры. На 70-летие той трагедии в прошлом апреле как раз и летел президентский борт.

С места событий передает корреспондент НТВ Георгий Гривенный.

96 свечей в память каждого из погибших в авиакатастрофе устанавливают у подножья березы. Это своеобразный символ. Дело в том, что год назад 10 апреля самолет с президентом Качиньским заходил на посадку с северо-востока. Там тогда был лес, сейчас его спилили, от деревьев остались одни пеньки. Именно срезая верхушки этих деревьев, самолет падал. В кроне березы сохранились даже остатки фюзеляжа, и теперь она стала своеобразным символом памяти всех погибших.

С неба льет так, что огонь в лампаде никак не зажечь. Одна попытка, вторая… Но вот небеса словно смилостивились — снег на секунду прекратился, огонь зажегся, и снова метет.

Кристина Квятковская своего мужа в последний раз видела ровно год назад. Он, оперативный командующий польских вооруженных сил, по долгу службы сопровождал президента Леха Качиньского в его поездке в Смоленск.

Кристина Квятковская, вдова Бронислава Квятковского: «Год назад меня здесь не было, я не смогла приехать. Но мне говорили, что была такая же ужасная погода. И сегодня мне кажется это очень символичным. Для меня это своеобразный вид связи с мужем. Я чувствую, что могу с ним разговаривать, когда нахожусь здесь».

В Польше эту поездку называют паломничеством. Во главе группы — первая леди Анна Коморовская. Миссия памяти тяжела и оттого, что на этом самом месте ровно год назад не стало другой первой леди — Марии Качиньской.

«Полет 10 апреля должен был увековечить память о драматических для нас, поляков, событиях. Для наших близких полет в Катынь был делом чести. Ведь они так долго ждали, чтобы почтить память убитых», — обращаются к тем, кто приехал в этом году.

Пассажиров того рейса потом стали называть общим термином — погибшая польская элита. Действительно, на борту номер один были ведущие политики, высшее военное командование, священники, бизнесмены. Но это для репортеров. А для тех, кто сейчас прячется от смоленской непогоды под одинаковыми темно-синими зонтами, это были родители, братья, сестры и просто родные люди.

Павел Дереш, родственник погибшего: «Конечно, в такие дни и в такие места лучше приезжать одному, чтобы вокруг не было столько телекамер и столько шума. Но мы понимаем этот интерес со стороны прессы. Эта трагедия стала одной из самых тяжелых в истории Польши».

В Катыни, на месте другой большой польской трагедии, — вторая точка памяти. Но польские католики сначала молятся у православного креста, ведь Катынский лес это, по сути, большая братская могила. И 70 лет назад здесь расстреливали врагов народа, особо не разбирая, где поляк, а где русский. О том же говорят и у Мемориала польским офицерам.

Катынский расстрел и смоленская авиакатастрофа для Польши одинаково больные раны. Но кто-то из политиков упорно пытается свести их к одному знаменателю, найдя общую причину и общего врага. Священник призывает этого не делать: «Всем тем, кто погиб в этих несчастьях, нужна лишь ваша память и ваша тишина». Все соглашаются, слушая тишину Катынского леса.