Врачей обвиняют в профессиональной слепоте

В детскую городскую больницу Волгодонска сегодня вновь могут нагрянуть следователи. На днях стало известно, что в отношении работающих в клинике врачей-офтальмологов возбуждено уголовное дело. Их обвиняют в том, что они не уделяли должного внимания недоношенным детям, осматривали их не дважды в месяц, как положено, а в лучшем случае раз в полгода, и попросту не заметили, как восемь младенцев потеряли зрение.

Корреспондент НТВ Михаил Антропов следит за развитием этой истории.

Трехлетнему Богдану говорящая азбука позволяет получить хоть какое-то представление о буквах. Зрение мальчик потерял вскоре после рождения. На свет он появился раньше срока, первые месяцы жизни ребенок провел в реанимации. Когда Богдана выписывали из больницы, врачи уверяли, что мальчик здоров.

Евгения Завьялова, мать Богдана Завьялова: «Когда в полгода отвела ребенка к окулисту, как там рекомендуют, мне доктор сказала халатно: ваш ребенок слепой, чего здесь такого. В общем, мне было очень обидно. Я очень тогда расстроилась».

Подобная история приключилась и в семье Мирзоевых. Недоношенный ребенок, полтора месяца реанимации, обследование, в итоге выписка из больницы с оптимистичным вердиктом врачей.

Карина Мирзоева, мать Адыля Мирзоева: «Мне было сказано, что патологий нет. Да, глаз еще не фиксирует, но у детей до шести месяцев это возможно. Ребенок еще маленький, тем более недоношенный».

Диагноз ретинопатия, другими словами, тяжелое поражение сетчатки глаза, 8-месячному Адылю поставили слишком поздно, мальчик ослеп. Первые результаты расследования, которое ведется в Волгодонске, оказались шокирующими.

Алексей Полянский, руководитель пресс-службы ГУВД по Ростовской области: «Сегодня в городе Волгодонске уже находятся восемь заявлений от родителей. По всем проводятся медицинские проверки. Скорее всего, все эти материалы буду приобщены к одному уголовному делу».

Следствие предполагает, что последние три года недоношенным детям врачи детской городской больницы уделяли недостаточно внимания. Если бы офтальмологи осматривали ребятишек после выписки два раза в месяц, как положено, был бы шанс остановить болезнь на раннем этапе.

Наталья Ахреева, старший помощник прокурора Ростовской области по взаимодействию со СМИ и общественностью: «Нарушили сроки проведения осмотров восьми новорожденных детей, в результате чего детям был поставлен диагноз — ретинопатия IV-V степени недоношенности. Это частичная или полная потеря зрения».

Карина Мирзоева, мать Адыля Мирзоева: «Это я уже потом стала читать. Первая патология ребенка недоношенного — это зрение и слух. Так почему же вы при выписке не предупредили?»

О том, почему не предупредили, местные врачи говорить отказываются категорически. Общения избегают и чиновники областного Минздрава. Они ограничились письменным комментарием, поместив его на своем сайте:

«Комиссией Минздрава области, проведенной по факту обращения родителей одного из детей, установлено, что лечение пациента осуществлялось в соответствии со стандартами. Установлен диагноз: ангиопатия сосудов сетчатки. Рекомендованы консультация специалиста областной детской больницы, от которой по записи в истории болезни родители отказались».

Рустам Мирзоев, отец Адыля Мирзоева: «Я считаю, это была просто-напросто дописка в истории болезни, что мы переводились в Ростов, но родители отказались. Извините, начали из нас делать просто идиотов».

Расследование обстоятельств, при которых ослепли дети, сегодня продолжается в рамках УК РФ. Статья «Причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности» — основа этого уголовного дела, она предполагает лишение свободы на срок до четырех лет.

Пока, правда, непонятно, кто материально компенсирует этот самый тяжкий вред. В некоторых случаях при диагнозе ретинопатия вернуть зрение можно. Но стоят такие операции дорого, а делают их лишь в столичных клиниках.

Для мамы Богдана вопрос материальной компенсации сегодня гораздо важнее, чем наказание виновных. За последние три года Богдану сделали несколько операций. Надежда вернуть зрение еще есть, но денег на дорогостоящее лечение у семьи уже нет.